с текстов более поздних, причем не собственно шумерских, а аккадских, и даже не времен Аккадского царства, а эпохи возвышения Вавилона. Именно в это время была записана космогоническая поэма, получившая по первым своим словам заголовок «Энума элиш» («Когда вверху»).
Поэма сохранилась в нескольких копиях (и, соответственно, в нескольких вариантах). Цель ее – воспеть Мардука, главного бога Вавилона, показать, что именно он стоял у истоков творения Вселенной. Но специалисты предполагают, что в данном случае Мардук присвоил себе чужие заслуги. Текст поэмы восходит ко временам, когда Мардук был местным божеством незначительного города (или даже ко временам, когда Вавилона еще не существовало). В. И. Гуляев[48] пишет: «…поскольку хорошо известно, что по мере возвышения Вавилона Мардук узурпировал ранг и прерогативы верховного шумерского бога Энлиля, то мы можем предполагать, что первоначальным героем данной поэмы был именно Энлиль и что наиболее ранняя ее версия родилась еще в Шумере»{94}. Недаром в вавилонской версии поэмы Мардук назван «Энлилем богов»{95}. А в одной из ассирийских копий вместо Мардука даже стоит имя бога Ашшура – заменить в тексте изначального демиурга, героя поэмы, на своего местного бога не считалось нарушением ни авторских прав, ни богословской традиции.
Итак, посмотрим, что же говорит о сотворении Вселенной поэма «Энума элиш» (учитывая, что под Мардуком, вероятно, имеется в виду Энлиль, да и некоторые другие боги в первоначальном варианте могли иметь иные имена).
Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всесотворитель,
Праматерь Тиамат, что все породила,
Воды свои воедино мешали.
Тростниковых загонов тогда еще не было,
Тростниковых зарослей видно не было.
Когда из богов никого еще не было,
Ничто не названо, судьбой не отмечено,
Тогда в недрах зародились боги,
Явились Лахму и Лахаму и именем названы были{96}.
Древнейший бог Апсу (Абзу; его имя означает «бездна») был подземным пресноводным океаном, на котором позднее стала покоиться земля. Имя Тиамат (Тиамту) переводится как «море». Шумерская Вселенная, как и Вселенная египтян, зародилась из предвечных вод. Но, поскольку богов, олицетворяющих эти воды, было двое и к тому же они были разнополыми, мастурбация им (в отличие от одинокого Ра) не понадобилась. Естественным путем они произвели на свет первородных богов по имени Лахму и Лахаму[49]. Кто это были такие, доподлинно неизвестно. Есть версия, что их семейная пара олицетворяла собой наносы ила в первозданном океане. Ведь до появления этих двух божеств «суша внизу была безымянна», а значит, в определенном смысле еще не существовала. Недаром поэма подчеркивает важную черту протовселенной: «ничто не названо, судьбой не отмечено». Лишь получив имя, объект начинал полноценное существование. В таком случае Лахму и Лахаму были первыми участками земли, выступившими из воды. Не случайно детьми этой пары стали Аншар и Кишар («круг неба» и «круг земли») – две неразрывно связанные линии, отделяющие небо и землю друг от друга и вместе образующие горизонт. Правда, с горизонтом в то далекое время дела обстояли не вполне внятно, потому что небо тоже еще не существовало – по крайней мере, оно было «не названо», да и олицетворяющий его бог Ану еще не родился. Про Аншара и Кишар говорится:
Они дни копили, множили годы,
И наследник их – Ану, – отцам своим равный.
Ану-первенца Аншар себе уподобил{97}.
Так появился Ану – божество неба и один из главных богов шумеро-аккадской Вселенной. Он, в свою очередь, родил важнейшего бога Эйа (Энки), который в поэме назван Нудиммуд («созидающий», «рождающий»). Эйа стал богом мировых пресных вод, он прославится как владыка мудрости и хранитель человеческих судеб. Вместе с Ану и Энлилем он составит верховную триаду богов шумеро-аккадского пантеона.
Нудиммуда сотворил по своему подобию Ану.
Нудиммуд, отцами рожденный своими,
Он разумом светел, многомудр и всесилен,
Аншара, деда его, превзошел он премного,
Меж богов-сородичей нет ему равных{98}.
Какая богиня стала женой Ану и родила ему многомудрого Эйю, в поэме не говорится. Энки назван «отцами рожденный своими», но под «отцами» здесь разумеются предки{99}, что никак не исключает наличия матери. Из других источников мы знаем, что мать у Эйи была – она носила имя Намму. О ней говорили – «прародительница, всех великих богов она созидательница»{100}. Намму олицетворяла изначальное море, в какой-то мере совпадая с Тиамат. Можно только удивляться, как много богов у древних шумеров было связано с изначальными водами.
А боги тем временем продолжали размножаться. Поэма уже не описывает рождение каждого из них поименно, но очень скоро в ее тексте возникает, например, неизвестно откуда появившийся Мумму, советник бога Апсу. Да и общее количество божеств начинает превышать предельно допустимое для той тесной и необустроенной протовселенной, в которой даже небо не было отделено от земли. Тем более что молодые боги еще не освоили правила общежития.
Толпой собираются сородичи-боги,
Тревожат Тиамат, снуют, суетятся,
Чрево Тиамат они колеблют
Буйным гамом в верхних покоях{101}.
Тиамат готова была сносить бесчинства своих потомков, но ее супруг оказался менее терпимым.
Апсу, великих богов творитель,
Кличет Мумму-советника, так ему молвит:
«Советник мой Мумму, веселящий мне печень!
Давай пойдем-ка с тобой к Тиамат!»
И они пошли, пред Тиамат воссели.
О богах, своих первенцах, думали думу.
Апсу уста свои открыл,
Кричит раздраженно, обратясь к Тиамат:
«Мне отвратительны их повадки!
Мне днем нет отдыха, покоя – ночью!
Их погублю я, дела их разрушу!
Да утихнут звуки, во сне да пребудем!»
Едва такое услышав, Тиамат
Взъярилась, накинулась на супруга,
В одинокой ярости вопияла горько,
Злобою полнилось все ее чрево.
«Как?! Порожденье свое уничтожим?!
Пусть дурны их пути – дружелюбно помедлим!»{102}
Однако Апсу и его советник, невзирая на протесты Тиамат, решили уничтожить молодых богов и сообщили им о своих намерениях.
Но разумом мудрый, хитроумный, искусный,
Всеведущий Эйа придумал выход.
Он создал образ, завершил и закончил,
Заклинанье святое сотворил премудро,
Повторил громозвучно, отправил в Воды.
Излилась дремота, сном окружила –
Апсу усыпил он сном излиянным.
Цепененье охватило советника Мумму.
Эйа перевязь снял, сорвал тиару –
Апсу сиянием овладел он.
Апсу сковал он и предал смерти.
Он Мумму пленил, на засов его запер{103}.
Утвердив победу, Эйа «возвел над Апсу себе чертоги» и назвал эти чертоги именем побежденного им бога. После чего он возлег «в Апсу» со своей супругой Дамкиной и зачал бога Мардука. Впоследствии Мардук станет главным богом месопотамского пантеона (по каковой причине он и появился в поэме). Но напомним, что в изначальном варианте мифа сыном победителя-Эйи, вероятно, был один из богов ведущей шумерской триады, Энлиль. Да и само имя Мардук, возможно, имеет шумерское происхождение{104}.
Однако, как бы ни звали новорожденного бога, облик его потрясал воображение современников:
Он ростом велик, среди всех превосходен,
Немыслимо облик его совершенен –
Трудно понять, невозможно представить.
Четыре глаза, четыре уха!
Он рот раскроет – изо рта его пламя!
Он вчетырежды слышит мудрейшим слухом,
И всевидящи очи – все прозревают!
Средь богов высочайший, прекраснейший станом,
Мышцами мощен, ростом всех выше!{105}
Бог неба Ану, дед замечательного младенца, решил
