месте – совершенно неожиданно! Марина Георгиевна сунула его в целлофановый пакет с розой на боку, везла в троллейбусе, тащила вместе с остальными сумками по лестнице, а в квартире долго полоскала под краном и вдруг радостно удивилась:
– Смотри-ка! А у тебя штаны-то тоже красные!..
Потом Оскара хорошенько выжали и положили сохнуть на батарею.
В крохотной комнате была наряжена искусственная ёлочка, и Марина Георгиевна сказала, что сейчас зажжёт на ней огоньки – как будто специально для Оскара. Огоньки зажглись, отразились в стекле. За стеклом стояли разнообразные бокалы и стаканы.
– До чего ты на нашу обезьяну Мотю похож, – говорила Марина Георгиевна. – Просто один в один! Митька тогда совсем маленький был, и я ему её купила. Хотя и денег лишних как-то не было, и игрушек этих дурацких у него всегда полна комната, но – купила!.. И так он её любил, эту Мотю! Спать с собой укладывал, в школу таскал. А мне его учительница жаловалась на перемене: «Опять ваш-то игрушку в класс притащил, нельзя!» А чего там нельзя, когда они маленькие совсем, первый класс! Но она старой закалки была – нельзя, и всё тут! Я ему запрещала, конечно, из портфеля вытаскивала, но он всё равно клал потихоньку.
Она гремела посудой, уходила-приходила, Оскар блаженно грелся на батарее.
– А теперь он уже совсем взрослый парень, мой Митя. В Екатеринбурге работает, в газете. На Новый год, видишь, не приедет. Начальник его в какие-то горы позвал на лыжах кататься. Конечно, пусть едет, с начальником важнее – и для работы, и вообще!.. Ну надо же, до чего ты на Мотю похож!..
Когда Оскар обсох окончательно, Марина Георгиевна вооружилась очками и стала его рассматривать.
– Ну, штаны я тебе зашью, а вот сюда заплату приладим. Ничего, ничего, на следующий год Митька приедет, тогда попразднуем как следует! А может, Зоя Петровна с мужем заглянут или из учеников кто-нибудь. У нас по соседству много моих учеников живёт!.. Я физику преподаю, а Митька её терпеть не мог, физику эту! А писал всегда хорошо, вот его и взяли в газету. Екатеринбург – прекрасный город, я там была у него, гостила…
Наутро Марина Георгиева посадила совершенно преображенного Оскара в сумку и понесла в школу, чтобы уже как следует показать Зое Петровне и рассказать, как она купила вот точно такого же маленькому Митьке и как он был рад! Как рад!..
В кабинете физики было жарко, стояли разные приборы и ещё – одна небольшая ёлочка, на подоконнике. Оскара Марина Георгиевна усадила под эту ёлочку.
Толстая розовая девочка подошла, поставила рюкзак под батарею, посмотрела на Оскара и сказала печально:
– Боже, какой урод!.. Нет, всё-таки у нашей физички крыша совсем поехала! На какой помойке она это нашла?!
– Дашка, не трогай лучше!
– Да ла-адно!.. Фу, он весь в заплатах! И вообще я терпеть не могу обезьян! Я люблю маленьких котяток, няшечек!.. Мне папа обещал…
Прозвенел звонок, ученики потянулись по своим местам, и Оскар вдруг увидел Тёму, своего собственного любимого Тёму, который плюхал на него портфель и мешок с лыжными ботинками!.. Загребая ногами и волоча рюкзак, Тёма зашёл в класс и уселся на последней парте.
Оскар не мог ни позвать, ни окликнуть, ни подать знак, что он здесь, рядом!.. Оскар совершенно не знал, что делать.
– Начнём урок, – серьёзно провозгласила Марина Георгиевна. Дома она говорила совершенно другим голосом, добрым, тёплым. – Даша, почему твой портфель под батареей? Забери его, пожалуйста.
– Я не хочу учить физику, Марина Георгиевна! Я хочу учить… искусство. Я всё равно не буду физиком.
Марина Георгиевна вздохнула и посмотрела на ёлку, а может, на Оскара.
– А кем ты будешь?
– Ну, я не знаю! Дизайнером! Или телеведущей! Я ещё точно не решила.
– Даша, забери свой портфель, достань учебник и открой тетрадь. До Нового года осталось всего ничего, не вынуждай меня ставить тебе двойку за поведение!
– Папа говорит, что двойки за поведение – это совок. Каждый свободный человек может вести себя как хочет!.. А в совке всем запрещалось вести себя свободно.
– Даша, забери рюкзак. Кстати, папа объяснил тебе, что такое совок?
В дверь сильно постучали, и ученики, обрадовавшись развлечению, с шумом и грохотом стали поворачиваться.
Створка приоткрылась, просунулась лохматая голова и сказала громко:
– Тук-тук! Можно?
Марина Георгиевна вскочила, потом на одну секунду присела обратно, а потом побежала к двери.
– Митька! Сыночек! Как ты здесь?!..
Здоровенный лохматый парень непочтительно подхватил строгую физичку, обнял со всех сторон, прижал к распахнутой куртке.
– Мам, я с самолёта. Мам, я на все каникулы прилетел! Я ему сказал, что у меня мать одна пропадает с тоски, а он сказал, что нужно к матери лететь, а не на горных лыжах раскатывать! Мам, как я рад тебя видеть! Дети, что вы сейчас проходите? Динамо-машину? Дети, ведите себя прилично, а то я вас всех в угол накажу! Мам, привет! Привет, мам!..
И он поднял Марина Георгиевну и закружил.
Весь класс – и Оскар тоже – смотрели на них, разинув рот. Оскар представлял, что он тоже разинул.
– Мам, а давай ты их отпустишь и мы с тобой пойдём чай пить! Я тебе таких пирогов с рыбой привез – закачаешься! У нас в редакции буфетчица по ним полный шеф-повар! Я в самолёте чуть с ума не сошёл с этими подносами – она пироги на подносы выложила, чтобы не помялись! Все принюхивались, весь салон, но я никому не дал откусить, никому! Ты ценишь?
– Митька, – выговорила Марина Георгиевна, – сыночек…
Весь урок, который, конечно же, пошёл насмарку, сыночек Митька просидел на последней парте рядом с Тёмой и рисовал ему в тетрадь по физике смешные рисунки.
Оскара они не замечали.
Толстая Даша сердилась, что никто не пристаёт к ней с её рюкзаком, и, когда прозвенел звонок и все стали расходиться, дёрнула его из-под батареи так, что ёлочка на подоконнике пошатнулась, и Оскар свалился прямо в розовое нутро, пахнущее незнакомыми духами и ещё чем-то, тоже незнакомым…
– Где ты это взяла?! – спросила молодая женщина с очень красивым и очень грозным лицом. – Даша! Я тебя спрашиваю! У тебя что, своих игрушек мало?! Ты взрослая девочка, что ты тащишь в дом?!
– Это не моё! – взвизгнула Даша. – Я не знаю, как он сюда попал! Это нашей физички, а она идиотка! Она сегодня урок сорвала! К ней сын, видите ли, приехал! Из Воркуты!
– Откуда-а-а?..
– Да, да, мамочка, так и есть!
Оскар огляделся по сторонам. Здесь было очень красиво и очень шикарно. Ёлка под потолок, вся в бантах и шарах, сверкающие полы, длинные люстры, кожаные кресла, в одном из кресел – невиданный зверь, как будто тоже синтетическо-синтепоновый, но оказалось, что настоящий. Оскар понял, что он настоящий, когда зверь зашевелился,
