не выпала с балкона, у нас хотя бы есть шанс найти ее живой.
Но я была совершенно уверена, что сестра не выходила через дверь. И от жуткой, сверхъестественной уверенности холодели внутренности и становилось тяжело дышать.
— Потому что когда дети падают с верхних этажей, это смерть. Мгновенная, — отрезала инспекторша. — И мы не сидели бы сейчас здесь, а ехали в морг на опознание!
Мама коротко вздохнула и отчаянно взвыла. Папа, державший ее за плечи, точно тряпичную куклу, разжал руки и кинулся к шкафчику с лекарствами. Сильно запахло сердечными каплями.
Опер придвинул к маме табуретку. Мама бессильно опустилась. Когда папа подал ей стакан с водой, пальцы у нее дрожали.
— Что ты мне налил? Муть одна. — Она закашлялась и отпихнула стакан.
— Успокойтесь, мамочка. Найдем, — белозубо улыбнулся Ряженый.
Такому бы телекамеру или толпу зрителей, а не красоваться перед родителями пропавшей девочки. Вот гадина, а!
— Других ведь не нашли, — глухо произнесла я. На меня обернулись все присутствующие. Впервые за вечер. Опер опять помусолил усы, как мне показалось — с досадой. — Я видела ориентировки. Ведь их вы не нашли.
У мамы задрожали плечи.
«Уйди», — махнул папа, делая страшные глаза.
Я послушно вышла из кухни и толкнула плечом дверь Лискиной комнаты. Окно успели закрыть. Занавеска понуро болталась в углу. С пола на меня смотрели бесчисленные игрушки. В основном куклы: мягкие и пластиковые, с шарнирами и нарисованными глуповатыми лицами, в одежде и совершенно растрепанные.
Я наклонилась, сгребла их в кучу, принялась неторопливо и методично расставлять по местам: на полку в шкафу, на подоконник, на спинку дивана, возле цветочного горшка. Одну, вторую, третью… Как игра. Сделай все правильно, и Лиска вернется. Вернется. Вернется…
Закончив, я упала на диван, зарылась лицом в подушки. Комната звенела от тишины. Я слушала ее, прогоняя всякие мысли, пока безмолвие из звенящего пузыря где-то на границе сознания не разрослось и не заполнило пространство целиком, задавило барабанные перепонки, сплющило и скрыло прочие звуки.
Я не сразу услышала, что меня зовут.
Отец стоял на пороге. Строгий и какой-то осунувшийся, точно огромный гризли после зимней спячки. Очки перекосились на носу.
— Подойди к маме. Ей сейчас нужна поддержка.
— Пап, ты же понимаешь: я не виновата.
— Речь не о том.
— Но я не виновата! Ты мне веришь?
Он безмолвно смотрел на меня. Непроницаемый. Чужой. Не ответив, отец развернулся и ушел.
Сколько прошло времени, я не знала.
В следующий раз, когда я открыла глаза, в коридоре серой тенью застыла мама. Она цеплялась рукой за дверной косяк и выглядела бледной.
— Мам.
Она вздрогнула. Наверное, не ожидала найти меня здесь. Зачем она пришла?
— Мам, — шепотом. — Мам, я не виновата. Честно.
Тишина.
— Мам, я просто не хотела с ней идти. Она меня достала!
Гневный вопль сорвался с языка раньше, чем я успела подумать о словах. Мама зажала рот рукой и выбежала из комнаты, забыв закрыть дверь. Я слышала, как она рыдает в родительской спальне, надрывно, с судорожными всхлипами. До сих пор я не слышала звука ужаснее и горестнее, чем ее плач.
Я зажмурилась, сжалась калачиком на Лискиной кровати, представляя серое грозовое небо, укутавшее дома. И потерявшуюся девочку под его тяжестью.
Груз пережитого дня сдавил виски. Спасительное ничто надвинулось, сковало тело сонной неподвижностью. Я почувствовала, как проваливаюсь в пустоту.
Но сон не принес облегчения — только тревогу и страх. Мне снились люди в метро и теряющиеся поезда. А пассажиры в вагонах превращались в кукол.
ГЛАВА 3 Улица Лунных кошек
О том, что Петербург построен на костях, говорят еще со времен Петра Первого. Имеют в виду погибших рабочих. А на днях выяснилось, что и тротуары у нас попадаются буквально вымощенные надгробными плитами. Траурную находку обнаружили дорожники, разбирая для ремонта бордюры на Большой Конюшенной.
На некоторых плитах даже сохранились фрагменты имен и фамилий и даты жизни усопших. Так, одно из надгробий принадлежит некому Лаптеву, другое — урожденной Васильевой, предположительно купчихе. Родом все могильные плиты из девятнадцатого века.
Сколько еще сюрпризов хранят тротуары и стены города?
«Расширенный курс гипотетической истории», 528 стр., изд. «ГИИС print», 2021 г., карандашные заметки некоего Я. Д. на полях [10]
Василий
Димон скинул адрес ближе к вечеру. К геоданным прилагалось краткое сообщение:
Жду в семь.
Какое странное расположение у твоей магической конторы. Ничего не перепутал? — напечатал я, но приятель уже вышел из сети.
Уходя с работы, я прикинул маршрут по навигатору. Тридцать минут. Как раз успеваю. С неба накрапывал мелкий дождик. Такая затяжная печальная морось в городе никого не удивляла, но я пощупал сумку и понял, что забыл зонтик дома. Вот точно не мой день!
Припоминая жуткий случай в метро, я вызвал такси. К тому моменту как желтая машина подъехала к дверям ресторана, тучи сгустились уже не на шутку. Радуясь, что все-таки не промокну, я запрыгнул на переднее сидение.
Со Среднего проспекта мы выехали на набережную, миновали широкий мост и оказались на Петроградке. Я наблюдал, как в дождевой завесе за окном степенно проплывают желтовато-серые стены домов. Таксист попался на удивление неразговорчивый.
Мы свернули налево и долго ехали прямо, пока кварталы не сменил редкий парк, и вот уже впереди показался мост на остров.
У подъема стояли два розовых гранитных обелиска с бронзовыми звездами и венчиками. За коваными перилами набережной плескалась чугунно-серая река. Вдалеке не разобрать было, где небо сливается с полосой воды.
— Куда дальше? — спросил водитель.
Садясь в машину, я постеснялся и назвал местом назначения просто «Каменный остров». Я сверился с картой:
— Сразу после съезда.
В адресе, отправленном Димоном, значилось: «Улица Лунных кошек, между домами 77 и 3». Странно…
Цель поездки находилась сразу за мостом. Возле двухэтажного домика с полуколоннами, узкими окнами и аж целыми шестью трубами на крыше я расплатился и вышел, оставив таксиста в недоумении. Подумает еще, что очередной параноик скрывает свой адрес.
Сразу за приземистым домом стояло кирпичное неприветливое здание общежития морского колледжа. Несколько окон первого этажа закрывали листы фанеры. Дом семьдесят семь и три соответственно. Синяя табличка с названием улицы — «Лунных кошек» [11] — прилагалась.
Между строениями пролегала узкая асфальтированная дорожка. Я в задумчивости прошелся по ней. Со стороны общежития выпирал из стены электрический щиток с криво торчащими кабелями. Со стороны же неизвестного домика не было ничего. Лишь гладкая розовая штукатурка с кое-где отколотыми кусками.
Я вытащил из кармана телефон, посмотрел на время. Ровно семь вечера. Может, Димон все-таки перепутал?
В пустынном сумрачном дворе за домами гулял ветер. Возле общежития росли клены, их ветви шумели в предчувствии грозы. Серая кошка сидела у подъезда и вылизывала лапу. Под козырьком горела желтая лампочка. Дверь была закрыта. Табличка рядом с ней вежливо предупреждала, что вход только для студентов.
Никаких тебе мистических организаций.
Осмотревшись, я вернулся к исходной точке между домами. Открыл чат, перечитал сообщение от Димона. Попробовал позвонить, но абонент оказался временно недоступен.
Наверное, очередной его прикол, и не стоило сюда тащиться. Я развернулся в сторону набережной, чтобы уйти, но остановился, внезапно заметив мерцающий фиолетовый свет.
На стене со щитком висела неоновая мигающая вывеска: «Мастерская магического моделирования. Подберем выкройку судьбы на любой вкус!».
Фиолетовые лампочки ритмично вспыхивали, завораживая.
«Три “М”», — мелькнула в голове мысль.
К двери из темного дерева и с резной круглой ручкой вели несколько ступеней.
На секунду я поколебался, но потом заключил логически: у места, связанного с магией, и спецэффекты должны быть соответствующие. Наверное, прием по записи здесь тоже устраивают с расчетом успеть подготовиться.
За дверью оказалась маленькая, даже тесная, комната без окон. Стены пестрели от невообразимого количества плакатов с изображением рун, незнакомых символов, волшебных линий ладони и карт движения планет. На полках стояли хрустальные гадальные шары и ненастоящие черепа, прозрачные цветные кристаллы, тяжелые мраморные ступки, пучки засушенной полыни и свечи.
У боковой стены я заметил деревянную конторку. На ней покачивался золотистый планетарный маятник. Рядом восседала пластиковая кукла размером с трехлетнего ребенка. Глаза у нее были закрыты, руки опущены по бокам, подол платья терялся на полу, полностью скрывая под собой стул, на котором расположилась игрушка.
На груди у куклы покоилась картонная табличка: «Пожалуйста, не обижайте администратора. Он не сможет Вам ответить».
Кто-то зачеркнул маркером «не» в последней фразе, и теперь выходило зловещее предупреждение.
Рядом стояла еще одна табличка: «По вопросам продажи кукол обращаться к продавцу!».
Исчерпывающий ответ…
— Вечно эти администраторы валяют
