что венеды не умели строить печи для литья металлов и моделировать большие фигуры, что было бы необходимым для таких работ, то даже по скромным расчётам, если бы все эти фигуры были отлиты в человеческий рост, расходы бы составили больше одной тонны золота15. Это, бесспорно, было бы слишком для венедов, которые в то время уже были так обессилены, что следует удивляться, как они ещё сумели собрать такое количество металла, которое содержится в этих предмтах16 [16].
Описание изображений идолов, во-первых, даёт точное представление о них, а во-вторых, содержит попытку их объяснения.
Последнее представляется мне необходимым для того, чтобы можно было составить представление о любой детали гравюры. По поводу каждой из них возникает множество предположений. Я называю их предположениями и оставляю читателю решать, есть ли основания у того, что я в каждом случае предлагаю. Если кое-где обнаружатся ошибки, то это будет лучше для меня, так как я первым рискнул вступить на совершенно необработанное поле. Мне доставит удовольствие, если те, кто отвергнет то или иное объяснение, будут столь любезны и предложат миру более подходящее объяснение. Я тешу себя надеждой, что предложил вспомогательное средство и открыл источники, которые иначе ещё не смогли восприниматься источниками божественного учения нашими жителями в прошлом. Предпринятые мною попытки объяснений должны признаваться лишь до того момента, когда появится лучшее. Если я проложил к этому путь, значит, я осуществил свое намерение17.
Написанная учёными история этих древностей изложена настолько развёрнуто, насколько это требуется читателю, который хочет, как мне представляется, оценивать основы. Временами вокруг этих предметов возникали то хорошие, то плохие слухи и их судьба подтверждает замечание господина Готтфра: "Остерегайся злоупотреблять анекдотами, недостаточным знанием и тщеславием в поругании древности"18 .
О будущих судьбах этих древностей я должен сказать ещё кое-что. Возможно, это является обстоятельством, важным для некоторых учёных. При этом я думаю не об учёных баталиях, которые могут возникнуть при виде этих древностей и в которых я буду невольным зрителем, я больше думаю о самих древностях и об их будущем размещении.
Одна их часть до сих пор находится в руках господина Д. Хемпеля, который знает, ценит и хранит их. У него они в надёжных руках. То, что находится в частном владении, иногда подвергается случайностям. Собрание действительно является единственным в своём роде, представлялось мне слишком важным, и я хотел бы думать, что оно может подвергнуться опасности, что оно может быть рассеяно. Поэтому, по моему мнению, единственным путём спасения было бы выставить его в общественном месте. В результате дружественного обсуждения господин Хемпель согласился с этим предложением и передал мне своё собрание, продав его по низкой цене с условием, что оно будет выставлено для общего обозрения. Это должно быть осуществлено и, хотя мы в настоящее время пока не имеем возможности сделать это в Ной-Бранденбурге, но эти древности вскоре будут представлены в недавно построенном, но уже весьма импозантном здании общественной библиотеки соборной кирхи в Ратцебурге до тех пор, пока, как я надеюсь, в Ной-Бранденбурге не появится столь же благоприятная возможность. Таким образом Живу (Sieba) [17] в будущем снова можно будет видеть на том же месте, где когда-то находился знаменитый храм.
Другую часть, которую её бывший владелец всего собрания, господин Шпонхольц, передал в мои руки с условием, что в любое время я буду иметь право преимущественной покупки. Поступая искренне, я довожу это до всеобщего сведения, чтобы узнать, не найдётся ли желающий приобрести эту часть собрания. Если таковой не объявится, я проведу с владельцем более подробные переговоры. Среди этих древностей могут оказаться предметы, содержащие серебро, но оно смешано с другими металлами, в первую очередь с латунью, и поэтому оно мало пригодно для ювелирных изделий и чеканки монет19.
Мои намерения при этом не обращены на достижение собственной выгоды. И в Мекленбурге некоторые важные для всего общества документы хранятся по домам. Имеются и некоторые предметы, которые могут свидетельствовать о могущественном народе, который обитал в здешних краях. Можно считать это тщеславием или стремлением к признанию собственных заслуг, но если это принесёт пользу учёному миру, если я таким образом не допущу того, что собрание перестанет существовать как единое целое, а наоборот, выставлю его в одном месте, где учёные смогут сами ознакомиться с ними и оценить их.
Прежде чем закончить это введение, я считаю своим долгом выразить глубокую благодарность покровителям и меценатам, которые не однажды оказывали мне всяческую поддержку. По справедливости я первым называю его высокоблагородие господина земельного советника Асмуса Вильгельма фон Бредова, наследного владельца в Прильвице, чьё жилище стоит на храмовой горе города Ретры и к востоку от подлинного местоположения храма. Он был так добр, что провел меня на поле, с которого я смог подробно обозреть все окрестности, а потом одолжил мне карту и регистр полей, на основании которых я составил схему местности.
В доме преподобного Баумгартена в Галле я более двадцати лет назад имел возможность познакомиться с нынешним старшим пастором в Пайтце Летохлебом. Поскольку я был наслышан о его познаниях в чешском языке, я послал ему краткое описание наших древностей и получил разъяснение некоторых вендских слов, которые я смог многократно использовать, что я каждый раз соответствующим образом отметил [18]. Я благодарю также господина профессора Мёллера и господина профессора Дэнерта из Грайсвальда, господина профессора Варнсдорфа из Данцига и господина ректора Кюстера из Берлина, так как эти учёные друзья предоставили мне для использования дополнительные материалы, которые не смог получить для себя торговец книгами. Если я что-то совершил, что было не совсем бесполезным для учёного мира, то только благодаря участию этих людей. Мне достаточно будет видеть, если справедливые ценители найдут, что я не напрасно потратил время, труд и деньги.
