Дорогу к воспоминаниям.
Бог льда, закованный в цепях,
Получит испытания.
Лазурный Князь вернёт свое,
Рассыпанное тленом.
Силен он будет,
И душой, и телом.
Все путники земель небесных,
Под небом сине-голубым.
Пройдут пути дорог чудесных,
Дарованные пятерым.*
Слушая строки старинной легенды, мне почему-то казалось, что я должен о чем-то помнить, но этот момент ускользает от меня, как утренний туман сквозь пальцы. И пытаясь его вспомнить, перебирая память, как свитки и рукописи в дальних стеллажах архива, упустил момент, когда старик, исполнявший текст — ушел, а нам принесли обед.
— Лун-гэ, ты где? — трясет меня за плечо Гунн, выводя из потока мыслей, в которых я заблудился. Отмахнулся, сказав с печальной улыбкой, что ничего важного и это просто воспоминания о древней, почти забытой войне небожителей с его народом и раскол той самой печати, хранителем которой был мой предок, основавший впоследствии род Шень. Гун-эр, также помня о той страшной, унесшей многие жизни войне, отринул тему, приступая к еде. Но едва слышно, на грани нечеловеческого слуха были сказаны следующие слова:
— Нефритовый дракон был хранителем Лазурного Нефрита, но гордыня и жадность обеих сторон обрекла его на падение с небес, — рассмотреть сказавшего я смог лишь мельком, но признать и узнать в толпе других смогу.
Слишком приметные длинные белые, как снег волосы, брови, глаза необычайно-прозрачного голубого цвета, словно два кусочка льда, в обрамлении белых ресниц. Светлая кожа, бледные губы, без вышивок клана и секты одежды. Казалось, странник был выточен изо льда. И лишь черные дорожные рукава-перчатки и походная сумка были ярким пятном в этой белоснежной бесконечности. Повернувшись в его строну, сложив в приветствии руки, ладонями друг к другу, поклонился и сказал:
— Все так, как и сказал господин, из-за распрей других пострадал дракон, лишившись своего статуса Бессмертного. Не сойди Хранитель с небес, клана Шень ныне не существовало бы.
— Как и вас, Шень-сяньшень, обязанного ему своим происхождением, — ответил мне тем же поклоном странствующий заклинатель. Наблюдательность и осведомленность незнакомца меня не пугали и не тревожили. Закончится этот день, и мы с ним разлетимся, как в небе журавли.
— Вы наблюдательны, господин, — очередной поклон со сложенными ладонями друг к другу, — я признателен за беседу, — на этом наш короткий диалог закончился. Мы с Тен-эром и А-Яо продолжили трапезу, а ученики и мастера разошлись по своим делам и нуждам.
Через некоторое время снежный заклинатель, как мне показалось не ниже земного уровня, покинул свой стол, а следом и трактир. Ушли и мы с А-Яо. Гун-эр ушел чуть раньше, справиться о лошадях и провизии в дорогу. Ученик проводил меня до комнаты, помогая расположиться на кровати, укрывая ноги одеялом, подкладывая горячие камни, чтобы меня согреть.
Несмотря на то, что было лето и тепло, я мерз. И это не зависело от времени года. Все дело в молниях небесной кары, гуляющих по моим меридианам, пронзающих и сковывающих тело, принося не только боль, но и холод в каждую клеточку ног, до онемения и паралича.
