бойтесь, как приземлитесь — идите в комендатуры и сдавайтесь, про вас уже знают. Самое большое, может, по шее дадут, но это с перепугу…
Третье — бойтесь «Сыча» и «Зяблика» — они стучат и служат фрицам верой и правдой. Я — не стучу, со мной и так мало кто разговаривает… Перед отправкой сделают проверку, не вздумайте делать шаг вперед! Наши инструктора могут подсаживаться и говорить, что они наши разведчики — не верьте! Все! Ты чего затих-то? Не умер? — закончил вводную Никита.
— А ты сам — кто?
— Ты у меня метки на груди и спине видел?
— Ну… видел. Пулевые, сквозные…
— У тебя такая же метка, на правом бедре. Партизанил?
Ванька Мазуров — «Стриж» — промолчал. Понял, что его рассекретили, и не знал, что говорить…
— Ваня, только вот это — никому: меня расстреливали, догадайся кто… Партизаны в детей стреляют?
— Нет… — почти прошептал Ванька.
— Вот, дошло наконец. Своим бойцам передай, чтоб на меня охоту прекратили, а то грохнете перед возвращением домой… Со мной в пару пойдешь? Я устрою.
— А можно?
— Можно, если осторожно!
Никита слез с Ваньки.
— Предлагаю пойти парой, будет повод за тебя похлопотать перед господином обер-лейтенантом.
Они прошли парой, обошли секреты и ловушки и пришли в разведшколу не стой стороны откуда их ждали. Шинык был в восторге от их пары.
Но при этом была и одна проблема… Первым пришел Павлик Гуров — «Голубь» — из партизан, опытный ходок по лесу, только по пути он заметил чуть двинувшуюся кочку, подкрался и пару раз заехал по ней дрыном… Когда немецкого солдата из роты охраны принесли и поместили в лазарет, об этом узнал Шинык, приказал найти виновного. Чтоб никого не подставлять «Голубь» признался, и был вызван к Шиныку для профилактической беседы… Вернулся Пашка, после профилактики, с разбитым в кровь лицом и сломанным носом. Трое ребят — «попались», им не дали отдохнуть — гоняли по полосе препятствий, пока они просто не рухнули в изнеможении.
Информация о Курской битве, и не только, стала «гулять» среди малолетних диверсантов, мальчишки повеселели, только при Никите сразу замолкали и становились серьезными.
Среди курсантов был парнишка, Валька — «Чижик», 14 лет, фамилию его никто не знал. Дерзкий, порывистый, горячий, не особо стеснявшийся в словах и поступках по отношению к немцам из охраны. Он мог подойти к охраннику и выдать ему:
— Гутен морген, гутен таг, бьют по морде, бьют и так.
— Гут, гут. — отвечал охранник.
— Гут, псина недобитая, гут!
Мальчишки, конечно, поржали, только Вальку чаще всех вызывали на «беседы по душам».
— Чего вызывали? Что спрашивали? — поинтересовался у Вальки Ванька Мазуров.
— Да достали уже, все спрашиваю, кто с кем, что говорит…Ну я им и ответил. Что никого не продавал и не собираюсь продавать!
— Ну и дурак! Мог просто сказать, что ничего особенного или подозрительного не видел. Никого не сдал и сам — чистый! — пояснил Ванька, как нужно было себя вести.
Через 2 дна был назначен первый реальный прыжок с парашютом. Мальчишки даже не догадывались об этом. Привезли на аэродром, инструктора на ребят надели парашюты, подогнали лямки… После этого всех загрузили в «Юнкерс», взревел мотор… самолет оторвался от полосы и стал набирать высоту. Вот тут и стихли шуточки и прибауточки… Замигала лампочка — приготовиться… Горохов открыл дверцу и по очереди стал выбрасывать за борт самолета мальчишек. Первым улетел Репухов, потом Коршунов, потом Валька, потом еще несколько ребят, потом дошла очередь до Никиты.
— Никита вылетел из люка, вытяжной фал открыл парашют. Хоть Никита и прыгал уже с парашютом, но, все равно, страшновато… Когда Никита приземлялся, он увидел, что мальчишки, отстегивают ремни подвесной системы и бегут в одном направлении… Когда Никита подбежал к группе ребят. Он понял, что случилось: Валька разбился — его фал, почему — то не вытянул систему, а у запасного была перегнута шпилька… Никита смотрел на разбившегося мальчишку и … начинал вспоминать, что подобное он видел в кино, про мальчишек-диверсантов, которых готовило НКВД… там тоже разбился мальчишка… А Никита еще писал в школе доклад о фальсификациях истории и про школу «Гемфурт»… Только, вот как было все на самом деле — фашисты отомстили Вальке за его неосторожность… А в кино все переврали и поставили с ног на голову.
В конце августа ребят посадили в самолет. Он взял курс на Минск. Часть ребят высадили там, остальные полетели в Смоленск. Потом перевезли в Оршу В Орше оказался и Никита. Он был в паре о «Стрижом». В ночь на 29 августа мальчишек переодели в старенькую одежку, дали холщовые сумки, выдали по три «уголька», немного продуктов, деньги брали, не считая — сколько ухватил рукой из мешка.
В полы брюк были зашиты резиновые трубочки с паролем:
«Sonderauftrag! Sofortdem 1 С fortführen!» (Специальное задание! Немедленно доведите до 1 С!)
К Никите подошел «Стриж»
— Слушай, а Горохов — то наш — разведчик, сказал, что если кто-то хочет быстрее перейти к нашим, то надо через 10 минут подойти вот к тому сараю, он даст пароль.
— И что ты ответил? — разволновался Никита.
— Ничего, сказал, что спрошу и скажу ребятам…
— Дешевый развод…
— Чего? — не понял «Стриж».
— Провокация, говорю. Пристрелят тех, кто туда придет. Делаем так, как я сказал…
1 сентября 1943 г. в Управление контрразведки «СМЕРШ» Брянского фронта явились два подростка: Крутиков Михаил, 15 лет, уроженец г. Борисова БССР, русский, образование 3 класса, и Маренков Петр, 13 лет, уроженец Смоленской области, русский, образование 3 класса.
Мальчишки признались, что они — немецкие диверсанты, что немцы, кроме них забросили с подобным заданием ещё двадцать девять диверсантов, и дали их подробное описание.
Все 29 детей отказались выполнить это задание, однако контрразведка, на будущее, разослал всем своим органам ориентировку, в которой инструктировало относительно подростков и детей, находящихся в районах железнодорожных станций.
Ведь была еще одна пара «Сыч» и «Зяблик» и был тридцатый — «Кукушонок»…
СМЕРШ.
В комендатуре, Серегу посадили в отдельную комнатку с зарешёченным окном, продержали до вечера. Днем приходил пожилой старшина НКВД: приносил миску каши и кружку горячего чая. Выводить никуда не выводили — поставили ведро. На вопли и крики, что надо в туалет, напомнили про ведро. Если можно было попытаться удрать при походе «до ветра», теперь такое не светило. Серьезненько за него взялись… С чего бы это?
Вечером привели в кабинет к молоденькому младшему лейтенанту, с васильковыми кантами на погонах. На столе лежали Серегины вещи из «сидора», награды,
