подъехать! – Надежда с трудом умерила в голосе радость. Надо же, как удачно Альбина подхватила простуду.
– Ох, мне неудобно…
– Да бросьте! Наше правило – все делать для удобства авторов! – заявила Надежда Николаевна.
– Я вам так признательна…
– Так вы сегодня будете дома?
– Да, весь день.
Добираться до города было непросто, но Надежду удачно подвез к станции микроавтобус, едущий за продуктами. Поезд шел по расписанию, так что уже через два часа Надежда Николаевна звонила в дверь на четвертом этаже дома около Финляндского вокзала.
– Иду, иду! – раздался простуженный голос, за которым последовали шаркающие шаги.
Замок щелкнул, дверь открылась.
На пороге стояла рыжая, чуть полноватая женщина лет тридцати пяти в теплом не по сезону халате и полосатых шерстяных носках. Глаза у нее были красными, нос тоже был красным и распухшим.
– Здравствуйте… – прогнусавила она. – Это вы мне звонили? Что нужно подписать?
– Здравствуйте, – проговорила Надежда, – а где Альбина Николаевна? Нам вообще-то нужна ее подпись.
– А это я, – ответила простуженная женщина.
– Да что вы… – Надежда Николаевна изобразила удивление. – Но я видела фотографии на книгах и рекламных материалах… вы на них совершенно не похожи!
– Ну это политика редакции. – Альбина поморщилась. – Они считают, что моя внешность не сочетается с темами моих произведений, и это может разочаровать целевую группу…
– Ах, вот в чем дело! – протянула Надежда глубокомысленно. – Вообще-то, я ваша большая поклонница… но никак не думала… А это точно вы? Ведь если я привезу не ту подпись…
– Да я, я! В издательстве все меня знают. Вы, наверное, недавно работаете?
– Да, совсем недавно… поэтому меня и послали к вам. Вот, кстати, тот документ, который нужно подписать… – И Надежда вытащила из сумки листок, на котором заранее напечатала какой-то невразумительный текст, внизу которого стояла фамилия Альбины Борэ.
– Давайте пройдем в квартиру – не в коридоре же важный документ подписывать. Только вы уж извините, – прогнусавила Альбина, – у меня беспорядок… я никого не ждала…
– Да ничего страшного! Что я, беспорядка не видела?.. – храбро ответила Надежда, однако, войдя в комнату, поняла, что такого беспорядка действительно не видела очень давно. Может быть, с тех пор, когда ее собственная дочь вышла из подросткового возраста. Конечно, подруга Машка – тоже страшная неряха, но все же не до такой степени.
На диване валялись скомканное одеяло, многочисленные огрызки яблок и пустая коробка из-под сока, на полу – разбросанные рукописи, лифчик и рулон туалетной бумаги, на стульях висели другие детали туалета, в углу громоздились пустые коробки из-под пиццы, ветерок от окна катал по полу огромные комья пыли. На письменном столе, который занимал большую часть комнаты, громоздились стопки чистой и исписанной бумаги, среди которых сиротливо примостился компьютер, а рядом с ним стояла недопитая чашка кофе. Интересно, может, у писателей это профессиональное?
– Сейчас я освобожу место, чтобы подписать… – протянула Альбина и решительным жестом сбросила со стола значительную часть бумаг. – Вот здесь можно расположиться…
Надежда Николаевна положила на отвоеванную у хаоса часть стола свой липовый документ и указала:
– Вот здесь, пожалуйста!
– Сейчас, только ручку найду… – Альбина принялась безуспешно рыться на столе, вполголоса бормоча: – Да где же она?.. была ведь…
– Я вам свою дам! – предложила Надежда.
В это время зазвонил телефон, который, оказывается, тоже лежал на столе среди бумажных напластований.
– Сейчас, я отвечу… – прогнусила Альбина, не без труда откопала телефон, поднесла к уху и проговорила простуженным голосом: – Слушаю!
Звук в телефоне был такой громкий, что Надежда Николаевна отчетливо услышала второго собеседника:
– Простите, с кем я разговариваю?
– А вы куда звоните?
– В квартиру Альбины Николаевны Брыкиной. Вы ее родственница?
– Это я и есть, – прохрипела хозяйка квартиры.
– Как – вы? – удивленно воскликнули в трубке.
– Просто я простужена, поэтому голос такой.
– Но нам сообщили, что вы… что вас…
– Что вы мнетесь? Что вам такое сообщили?
– Ох, извините… А это точно вы? Вы живы?
– Ну конечно, я! Что за вопрос? Я, конечно, простужена, но от простуды не умирают. Вот здесь у меня ваша сотрудница Кнопочкина, спросите ее, она вам подтвердит, что я жива и здорова…
– Кнопочкина? У нас нет никакой Кнопочкиной, и мы к вам никого не посылали. Юридический отдел выясняет, кто унаследует ваши права…
– Что значит – унаследует? С какой стати их кто-то должен унаследовать?
– Но ведь вы умерли… вас убили…
– Что вы несете?
– Но нам позвонили… ох, извините… – и из трубки понеслись короткие сигналы.
Альбина опустилась на удачно подвернувшийся стул и какое-то время тупо смотрела перед собой. Потом подняла глаза на Надежду и растерянно проговорила:
– Что это было? Они говорят, что я умерла… что меня убили… бред какой-то… – Тут в глазах ее что-то изменилось, она прищурилась и строго спросила: – Кто вы такая?
Надежда замялась, и Альбина повторила, повысив голос и встав со стула:
– Так кто вы такая? В издательстве сказали, что вы у них не работаете, они вообще никого ко мне не посылали.
– А кто вы?! – выпалила Надежда в ответ, придвинувшись к Альбине и вложив в голос всю суровость, на какую была способна. Она знала, что лучшая оборона – нападение.
– Как – кто? – Альбина, не ожидавшая такого отпора, растерялась. – Кто я – известно… я Альбина Борэ…
– Это псевдоним! Альбины Борэ не существует в природе!
– Ну да, ну да… я Альбина Брыкина, но это то же самое…
– Я бы не сказала, но допустим. Но чем вы можете доказать, что вы – это вы? То есть она?
– Бред какой-то! Почему я должна это доказывать?
– А паспорт на это имя у вас есть? – не сдавалась Надежда Николаевна.
– Ну да, конечно… – Однако в голосе Альбины не было уверенности, и глаза она отвела.
– Тогда покажите!
– С какой стати я должна его вам показывать? Между прочим, это вы ко мне домой пришли, пробрались обманом…
– Но если вы – Альбина Брыкина, – продолжила Надежда, проигнорировав последнюю фразу собеседницы, – кто тогда та женщина, которую убили в пансионате «Голубой ручей»?
– Как? – Альбина попятилась и опять опустилась на стул. – Какой пансионат? Какая женщина?
– Пансионат «Голубой ручей», а женщина – вот эта…
Надежда протянула Альбине телефон, на экране которого была фотография особы, выдававшей себя за Альбину Борэ.
Прежде чем взглянуть, настоящая Альбина резко проговорила:
– И какое отношение все это имеет ко мне?
– Самое прямое! Эта женщина жила в пансионате под именем Альбины Борэ… то есть под вашим именем.
Тут Альбина посмотрела наконец на экран телефона и охнула.
– Ага, вы ее знаете! – отчеканила Надежда. – Не отпирайтесь, это бесполезно!
– Она что, и правда умерла? – пролепетала писательница. – На самом деле? Вы ничего не путаете?
– А иначе зачем вам звонили из издательства? Они ведь ясно сказали, что им сообщили о вашей смерти. Вряд ли в полиции спохватились, думаю, это кто-то из собратьев-писателей постарался. Знаете, как некоторые люди любят сообщать неприятные новости.
– Да, правда… эти писатели, они такие… – вздохнула Альбина.
– Кстати, вам теперь будет довольно трудно доказать, что вы на самом деле живы, – прищурилась Надежда.
– Как это? Вот ведь я!
– И чем вы это докажете? Паспорта у вас нет!
– Ох… – Альбина схватилась за голову. – Она что, правда умерла? Вы ничего не путаете?
– Умерла еще как. Я лично видела ее труп.
На самом деле труп видела Машка, но Надежда соврала для убедительности.
– А как… как она умерла?
– Вам официальную причину или настоящую?
– А это не одно и то же?
– Нет. Официально она погибла
