момент транса. Она вдруг повернулась к одному из амбалов и задумчиво произнесла: — Кровь все-таки дает о себе знать. Похоже, мы не ошиблись.
Телохранитель кивнул, хотя вряд ли хозяйка ждала его одобрения.
— А вот еще один пример совмещения магии и технологии, — в руках у женщины из ниоткуда возник тонкий шприц. Прозрачный, почему-то стеклянный, хотя давно уже все перешли на одноразовый пластик, он был заполнен ядовито-зеленой жидкостью, навевающей мысли о кислоте.
Я дернулся, но наручники крепко держали. Плюс на плечо легла огромная лапа стоящего сзади амбала, весящая как бы не тонну. Меня придавило словно муравья, не позволяя пошевелиться. Пришлось замереть.
— Правильно, будешь дергаться, игла попадет не туда и все закончится плохо, — похвалила женщина.
— Что это? — нервно спросил я, жадно облизав пересохшие губы.
— Поводок, — женщина улыбнулась и пояснила: — Для тебя.
Будто я сам уже не догадался.
— Внутри органический фермент в форме сложного белкового соединения в замкнутом контуре. При активации он разгоняет химические реакции организма, воздействуя на клеточную структуру, разрушая и сжигая тело изнутри, — она помедлила и, словно о чем-то вспомнив, поморщилась: — Довольно неприятное зрелище со стороны. Кожа человека чернеет, обугливается и начинает трескаться. Видел когда-нибудь сгорающую изнутри деревяшку? Это что-то похожее, только вместо деревяшки будет твой организм.
Она наклонилась, я машинально дернулся, бесполезно. Железная хватка ублюдка позади удерживала в неподвижном состоянии не хуже стотонной плиты. От транса не осталось и следа, в голове мелькали какие-то суматошные мысли о вызове полиции и скорой, поездке в ближайшую городскую больницу. Елизоветоград большой, есть же у них больницы?
Игла приближалась. Небрежно задрав рукав ветровки выше локтя, сука в брючном костюме пощелкала по коже, заставляя вену проявиться, примерилась и хладнокровно сделала укол, введя шприц со сноровкой опытной медсестры.
Чертовы ублюдки! По вене побежал жидкий огонь, казалось, внутрь и правда ввели дозу кислоты.
— Арг-гх, — я подавился криком, согнулся пополам, насколько позволяли наручники. К этому моменту бугай уже не держал, дав возможность хоть как-то среагировать на побежавший по жилам огонь.
— Это скоро пройдет, первичная адаптация соединения под чужой организм, процесс занимает несколько секунд и только в первые мгновения вызывает острый приступ боли. Потом она проходит. Видишь, все уже закончилось. Дайте ему воды.
Кто-то подсунул к губам горлышко бутылки с прохладной водой. Сделав жадный глоток, я закашлялся, затем прислушался к организму. Боль и правда прошла, по крайней мере ее острая часть, отголосок боли, прокатившейся по телу подобно жару. И вдруг пришло понимание, что это сделано не просто так. Это напоминание, что чертова жижа все еще путешествует по крови и что в любой момент она вновь может превратиться в пожар, сжигающий организм изнутри.
Перед глазами встала картинка обугленного тела, найденного в грязной подворотне, и раззявы полицейские, удивленно чешущие затылки. Убийц не найдут, если вообще будут искать.
Стало невероятно обидно. А затем накатила злость, перерастающая в ненависть.
— Яд имеет многокомпонентную структуру и не выявляется никаким способом. Антидот только у меня, каждые семь дней ты будешь получать одну дозу. Будешь хорошо себя вести и делать то, что говорю, проживешь еще. Нет — пеняй на себя.
Я поднял голову и заглянул ей в глаза.
— Однажды я найду тебя и убью, выпотрошу, как сдохшую рыбу. Ты будешь умирать медленно, в муках. Затем я займусь твоей семьей. Твои дети, дети твоих детей, их родственники — все сдохнут в страшных мучениях, — говорил я тихо, почти без эмоций, но полыхающий огонь ярости в глазах заставил женщину вздрогнуть.
На секунду она поверила, что все так и будет. Что ее ждет мучительная смерть и что все ее родные отправятся следом. Но потом незнакомка взяла себя в руки, надменно вскинув подбородок:
— Не забывайся, щенок, ты теперь в моих руках и будешь делать все, что я захочу, иначе сдохнешь в страшных мучениях, — несмотря на произнесенные слова, в них все же скользнула тень неуверенности. Женщина вдруг подумала: не проще ли убить строптивого сопляка сейчас, чем подвергать себя опасности в будущем?
Почувствовав беспокойство хозяйки, телохранители шевельнулись, готовые разорвать говорливого мальчишку, но повинуясь небрежному взмаху, вновь превратились в безмолвные статуи.
— Тебя отвезут обратно в школу. Скоро с тобой свяжутся от клана Бельских, будешь слушаться их и делать все, что велят. О нашей встрече советую не рассказывать. Узнав о магическом коктейле в крови, тебя сразу убьют. Не думай, что твои внезапно объявившиеся родственники станут тебя спасать, для них ты всего лишь средство достижения цели.
Больше не сказав ни слова, она молча развернулась и вышла из комнаты. Цокот каблуков еще долго доносился из коридора, пока меня отвязывали и тащили следом. На улице окончательно наступил вечер, затхлый воздух подвала сменился приятной прохладой.
— Не дергайся и будешь дома через тридцать минут, — предупредил стоящий справа амбал. Второй держался слева, крепкие пальцы стальной хваткой удерживали плечо.
Кавалькада машин уехала, остался лишь темный внедорожник с тонированными стеклами. Именно в него меня втолкнули, усадив на заднее сиденье. Слева и справа вновь пристроились бугаи, мощными плечами зажав с двух сторон.
Больше они ничего не говорили, как и водитель, включивший негромкую музыку и промолчавший до поворота на территорию в интернат.
— Дальше дойдешь сам.
Последовал тычок в спину, меня бесцеремонно выпихнули на асфальт с приметной желтой разметкой. В сгущающихся сумерках специальная краска была хорошо видна, и проблемы найти путь до ворот школы не возникло.
Проблемы возникли с охранником в будке, упертый служака начал допытываться, почему приехал так поздно и не пьян ли я. Видимо, подозрение вызвал слегка обалделый вид, пошатывающаяся походка и общая бледность лица.
К счастью, угроза вызова заместителя директрисы по воспитательной работе осталась лишь угрозой. Охранник сам не хотел тратить время на разборки, занятый экраном планшета, где шла трансляция футбольного матча.
Выслушав короткую нотацию о правилах поведения учащихся за пределами пансионата, я послушно кивнул, не запомнил ни слова и устало направился в сторону кампуса. Как добрался
