что я редкостный мудак. Конечно, чекист использовал немного другие выражения, но суть была именно такой.
Поэтому, не откладывая дело в долгий ящик, я решил, что необходимо сразу произвести нужное впечатление на господина Риекки. Тем более, и он тормозить со своими проверками тоже не стал. К тому же времени, скажем прямо, не особо много.
В общем-то, план мой был достаточно прост и предельно ясен. По всем параметрам разумных людей, если я — шпион или разведчик, то мое поведение должно выглядеть максимально нормальным.
Вот к примеру, покормили меня в ресторане, проводили в номер. Теперь нужно искупаться, переодеться, а затем… выспаться. Или пойти прогуляться по парку, который я видел прямо напротив гостиницы, и потом один черт вернуться обратно, чтоб выспаться. Шпион постарается сильно не привлекать внимания и даже наоборот, будет тщательно строить из себя хорошего человека, чудом вырвавшегося из лап большевиков.
Я же рассудил иначе. Сбежать из ненавистного Союза и просто тупо сидеть в номере, ожидая появления Эско Риекки? Ну уж нет. Хотите мудака, который подойдёт для сотрудничества с фашистами? Ок. Будет вам такой персонаж.
Эско Риекки несомненно «приятно» удивится. Очень скоро у него не останется ни одного подозрения на мой счет. Именно из-за того, что я им тут в Хельсинки устрою локальный бразильский карнавал.
По сути, именно так Панасыч обозначил первый этап нашей секретной операции. Привлечь нужное внимание в нужном месте. А уж какими методами я этого добьюсь — извините. Война — фигня, главное — маневры.
Приступить решил сразу после обеда. Не будем оттягивать.
— Что господин Витцке желает? — С тоскливым лицом поинтересовался тот самый Олав, которому доверил мою персону начальник сыской полиции.
Из ресторана, спустя час, грустный администратор проводил меня по месту назначения. Судя по кислому лицу, данный факт причинял ему неимоверную душевную боль.
Как только мы оказались в номере, я сразу понял, почему. Это было что-то типа «люкса». Две комнаты, душ, туалет, дорогая мебель все с теми же вензелями, ангелочками и позолотой, на полу лежал огромный ковер. Окна номера выходили прямо на парк, который располагался возле гостиницы. То есть вид — шикарный.
Рядом с огромной кроватью с балдахином я заметил небольшой столик. На столике — ведерко со льдом и шампанским. Чуть в стороне — вазочка с черной икрой. Получается, раз я русский, то на другие варианты демонстрации гостеприимства ума у персонала не хватило. Шампанское и чёрная икра… Хоть бы водки тогда с блинами притащили.
Но дело не в этом. Просто, думаю номер был занят далеко не обычным, рядовым гражданином. Или гражданкой. А Олаву пришлось подсуетиться и выпроводить гостя ради какого-то непонятного бомжа.
Я окинул номер оценивающим взглядом, потом стянул сапоги и прошёлся по большой комнате-гостиной. При этом лицо Олава стало совсем печальным. Потому как снятые сапоги вообще ни разу не улучшили ситуацию. Портянки выглядели еще хуже, чем обувь.
— Господин Витцке желает, чтоб ему принесли новый костюм. — Ответил я администратору.
Сам при этом отодвинул шторку и посмотрел в окно. На всякий случай оценил расположение. Да, парк. Этаж — третий. Внизу густо растут деревья, жухлой листвы на них почти нет. Здесь, конечно, немного теплее, чем в Москве, однако, весна только началась.
Тем не менее, в случае крайней необходимости, свалить через окно можно. Не факт, что благополучно, но бывают ситуации, когда лучше плохо, чем вообще никак.
— Костюм? — Бестолково переспросил Олав, глядя на меня по-совиному округлившимися глазами.
— Костюм. — Я повернулся к финну лицом. — Что вас удивляет в этом слове или кажется непонятным? Вы вроде бы неплохо изъясняетесь по-русски. Мне нужен новый костюм. Желательно, приятного, серого цвета. И сорочку, пожалуйста, будьте любезны. Белую. А! Ну и обувь, конечно. Сам понимаете, в том, что имеется, я не могу отправиться в приличное заведение.
— Но… Где я вам такое…
— Послушайте, милейший. — Перебил я Олава. — Вы же видели, кто привел меня в вашу чу́дную гостиницу. Как думаете, сильно ли расстроится господин Риекки, если я пожалуюсь ему на плохое обслуживание? Вы хотели, видимо, спросить, где вам взять новые вещи? Придумайте. А стоимость запишите на счет господина Риекки. Уверен, он у него здесь открыт. И не забивайте мне голову подобной ерундой. Идите уже.
Я взмахнул рукой, указав администратору на дверь.
Олав тяжело вздохнул. Смотрел он так, будто в этот момент очень сильно хотел пожелать нам обоим, и мне, и господину Риекки провалиться к чёртовой матери. Однако, профессиональная выдержка оказалась сильнее.
— Хорошо, господин Витцке, все будет.
Финн попятился назад, собираясь выйти из номера.
— Ах, да! Вот еще что… — Остановил я его. — Мне нужно денег. Ссудите, будьте добры. Собираюсь приятно провести этот вечер. Ну и тоже запишите на счет начальника сыскной полиции. Он точно не будет против.
Олав просто молча кивнул и исчез за дверью.
— Вот и хорошо… — Протянул я и направился к ванной комнате.
Дел не в проворот. Эско Риекки должен быть сильно во мне заинтересован. А ничто так не бодрит людей, как крепкая и здоровая конкуренция. Поэтому я намерен познакомиться с местной русской интеллигенцией, если говорить образно. А если конкретно, то с членами РОВС.
Финляндия, Хельсинки, март 1939 года
Эско Риекки всегда считал себя умным человеком. Пожалуй, даже мудрым. Именно поэтому он в любых обстоятельствах старался держать свои настоящие чувства и эмоции под контролем. Любые непозволительные всплески злости, агрессии или, не дай бог, расстройства — это верная помощь врагам, которые непременно воспользуются слабостью начальника сыскной полиции. А такого допускать никак нельзя, когда за спиной вся страна смотрит и надеется только на Эско.
Но вот сегодня, именно сегодня, господин Риекки вдруг почувствовал то, чего давненько в его жизни не бывало. Он почувствовал, как теряет контроль. Ему до ужаса, до зубовного скрежета хотелось взять что-нибудь потяжелее и со всей силы разбить об стену.
Виной всему был этот чертов коммунист. Если,
