того, что видишь. Твои сны – это нечто большее, чем кошмары. Помнишь, что говорила старая Нэрва? Не следуй по этому пути, Сэлли. Это уничтожит мир…
Я замерла на месте, а она отстранилась и за руку потянула меня за собой, говоря о совершеннейших глупостях – о рождении маленьких барсуков в роще у реки и потерявшихся листах сотейника, заготовленных на грядущий праздник Осеннего равноденствия. Когда я попыталась вернуться к прежней теме, эльфийка оборвала меня на полуслове, дав понять, что некоторые вещи не стоит обсуждать.
Глава 4
Перед прыжком в осень
Селеста
Напрягаю пальцы, и сквозь кожу проступают белые набухшие линии ариуса. Если поднести ладонь к глазам, видна дымчатая основа этой силы. Она завораживает своей способностью к изменениям. Она – как река, струящаяся параллельно с кровеносными сосудами.
Эльфы уважают белую тьму. Когда я, как на белоснежной перине, спускаюсь с небес, они прикладывают руки к губам и говорят: «Ариус вер’бэ». То есть «Половинка вечности». Принимая силу ариуса, они принимают и нориус. Но всегда отрицают нашу способность контролировать их, считая, что мы должны либо быть полностью поглощены светом и тьмой, либо вовсе не имеем права обращаться к ним.
Божественная сила – не для драконов.
Хотя Феликс вскользь обмолвился, что так считалось не всегда. В прошлом драконов почитали как божественных созданий, прародителей нашего мира. Они почти не были подвластны времени и обладали способностью скользить между мирами, создавая порталы к иным Вселенным. Откуда и пришли вечные…
Король эльфов не договорил. Ему наскучили слова, и он затянул тягучую, как патока, песню на незнакомом языке, от которой я уснула, а проснулась уже в своей постели, выспавшаяся так, будто сто лет до того не спала.
Я хотела бы верить, что за этими словами стоит настоящая удивительная история наших далеких предков. Хотела бы верить, что мы способны путешествовать среди звезд, посещая невероятные, сказочные, иные миры. Иногда мне даже снится, как я сама отправляюсь навстречу неизведанному, и тогда Артан поутру мягко подтрунивает надо мной, ночью украдкой заглянув в мои сны. Его не манит путь приключений. После побега из Сатуральских долин, после войны и сражений в Заокеании, ему хочется обосноваться на одном месте. Обзавестись корнями, построить свой дом. Рядом с ним я хочу того же. Даже более того: мечты о путешествиях – всего лишь грезы. Реальность гораздо более захватывающая. И я забываю, о чем именно мечтаю…
* * *
Умение обращаться с ариусом – это наука. Как у колдунов: недостаточно взмахнуть рукой, чтобы вылетела птица, перед этим нужно долго учиться, чтобы она оказалась в рукаве плаща. И без хорошего наставника обучение невозможно. Все, на что меня хватало – это управление белой тьмой как третьей рукой. Физическое использование силы. Но хотелось бо´льшего. Хотелось исцелять, как это было в Ночь трезубцев и костей, или когда я спасла Мирту, или когда саму себя лечила. Я хотела научиться делать это осознанно.
Поэтому экспериментировала с силой, призывая ее всякий раз, когда видела, как кто-то поранился или порезался. Когда запускала в рану ариус, будто открывалось второе зрение, переполненное белыми нитями. Видимые повреждения легко подтянуть друг к другу. Но то, что скрывается под кожей – нет. Один раз это привело к трагедии: я попробовала срастить кости слуги и закрыла открытый перелом, не зная, что сосуды остались разорванными. В результате нога посинела и причиняла ему невыносимые муки. Слуга боялся обратиться за помощью, и только при случайном столкновении в коридоре обнаружилось, что он нездоров. Тогда ариус, почувствовав чужую боль, сам исцелил пострадавшего. А я зареклась заниматься самодеятельностью.
На помощь пришла Трана Гадельер, сестра Арта. Она порекомендовала напроситься в ученицы к местному доктору Левангусу Гурцкому из Бирюзового дома, и он любезно согласился преподать азы.
Вообще оказалось, что я до безобразия мало знаю о собственной физиологии. Я не знала, что существует два вида медицины. Магическая и драконья.
Отличие в том, что первая изучает и лечит через магию, а вторая использует все остальное ввиду невозможности колдовать над драконами. Из-за ограниченности методов драконья медицина сильно уступает магической, хорошо хоть, мы обладаем превосходным здоровьем.
Магическая медицина способна справиться со многими болезнями, но количество обученных колдунов ограничено. Это делает ее дорогой и недоступной для бедных. Только в ряде крупных городов есть лечебные дома, где молодые маги практикуются на безвозмездной основе.
Поэтому в Медицинской академии появился смешанный курс для не обладающих способностями. На выходе эти врачи умеют пользоваться магическими приборами, переделанными под обычных людей. И оперируют в несложных случаях на основе знаний из драконьей медицины.
Иногда думаю, смогу ли я, жена кэрра и маршала, подопечная Каргатского короля, поступить в Академию, чтобы расширить свои познания в медицине ради освоения магии ариуса? Ведь я способна излечить любого, даже дракона. Но дозволительно ли благородной кэрре подобное?..
Думая об этом, обращаюсь к воспоминаниям об отце. О том, как он пострадал на охоте. Рога оленя вспороли живот и пробили желудок насквозь. Доктор объяснил, что начался сепсис, что травы уже не могут помочь, и что нет средства остановить заражение. А наша защита не пускает внутрь магию, которая могла бы вылечить его.
Спустя несколько мучительных недель он умер. Мы до последнего надеялись, что его организм справится, и он поборет болезнь. Я с содроганием вспоминаю те дни, зная, что уже тогда внутри меня таилась сила, способная его спасти.
Мне хочется использовать ее так, как удавалось это Клэрии. Феликс говорил, она была способна извлекать ариус, запечатывая целебную силу в бутылочки, чтобы любой, разбив такую, мог исцелиться. Интересно, осталась ли где-нибудь хоть одна такая бутылка? Хотела бы я понять, как Клэрия делала это, чтобы повторить самой.
* * *
Домой возвращаться пришлось менее чем через двое суток. Пришло письмо от матери – через Гадельерский портал прошел Рупер Свенский. И он был не один, а с королевским посыльным, так что нам стоило поторопиться.
Вообще я многого не понимала из того, что происходит в столице. Отчасти из-за того, что муж не считал нужным делиться новостями, а сестра писала до отвращения скучные письма про тряпки и украшения, напрочь игнорируя вопросы о событиях во дворце.
– Сэл, пожалуйста, не лезь в это, – просил Артан, беря меня за руки и проникновенно глядя в глаза. – Зачем тебе такие гадости? Это политика, от которой мы уехали. Ты и так плохо спишь, зачем лишний раз тревожиться?
В ответ я приводила десятки доводов,
