Книга Пустое зеркало - Тони Поллард

— Я потому и рад вашему визиту, что тут не исключена ошибка. — Майндль улыбнулся Гроссу. Вертена он не замечал.

Сегодня он на нашей стороне, подумал адвокат. Кто знает, что будет завтра?

Инспектор Майндль был розовощек, чисто выбрит и носил пенсне в черепаховой оправе с пружинным зажимом, недавно вошедшую в моду новинку.

— Я советовал не спешить с арестом. Но, как вам известно, доктор Гросс, в уголовной полиции не хватает людей, и она постоянно под прицелом прессы. Горожане требуют результатов. А ваш герр Климт внешне очень подходит на роль подозреваемого. Дурно воспитан, ведет богемный образ жизни, подстрекает художников вступать в его объединение. И вообще, мне кажется, все художники в той или иной степени неблагонадежны.

— Выходит, его преследуют за то, что он художник? — спросил Вертен. — Но это абсурд. Тем более что улик против него нет.

— Кое-какие есть, — ответил Майндль, по-прежнему глядя на Гросса. — Например, в его студии найдена подстилка с пятнами крови.

— Это еще не указывает на преступление, — заметил Гросс. — К тому же надо доказать, что это кровь человеческая.

— Климт заявил, что это кровь кота, — добавил Вертен. — Его кот накануне исчез, а потом явился сильно ободранный.

Майндль поджал губы.

— Тогда почему подстилку спрятали?

— Никто ее не прятал, — возразил Вертен, добившийся наконец полного внимания инспектора. — Она находилась в сумке с ветошью, которую Климт использует для вытирания кистей. И вы не думаете, что он уничтожил бы эту подстилку, если бы на ней действительно была кровь несчастной фрейлейн Ландтауэр?

— Совершенно верно, — согласился Гросс. — Скажу больше — наличие подстилки с пятнами крови как раз указывает на невиновность этого человека. Ему нечего скрывать.

— А может быть, он решил оставить подстилку как сувенир, напоминание о случившемся? — в свою очередь, возразил инспектор, улыбаясь тонкими, как у ящерицы, губами.

— Майндль, я полагаю, вы знакомы с моими работами о крови? — спросил Гросс. — Среди прочего там показано отличие венозной и артериальной. Они разбрызгиваются по-разному. Если бы Климт в своей студии вскрыл артерию девушки, даже мертвой, там остались бы отчетливые следы разбрызгивания. Большая часть находящейся в теле крови, а это пять литров, выплеснулась бы на стены и пол студии. Представляете, сколько времени нужно, чтобы все привести в порядок? Однако ваши люди не обнаружили никаких других следов крови, кроме как на подстилке.

Майндль кивнул.

— Я не говорю, что согласен с действиями уголовной полиции. Просто есть вопросы, которые требуют ответов.

— Мы можем представить труп животного, — сказал Вертен. Перед встречей с Майндлем он коротко переговорил с Климтом в его камере в окружной тюрьме. — Климт утверждает, что похоронил кота в саду, под абрикосовым деревом рядом со студией.

— Это ничего не доказывает! — резко бросил Майндль. — Мало ли на какие уловки пускается преступник.

— Но вы же сказали, что были против его ареста, — удивился Вертен.

— Я действительно против, пока не появятся еще улики. Тем более что художник был хорошо знаком с убитой и не может подтвердить свое алиби. Это довольно редкий случай.

— У него есть алиби, но он не желает на него ссылаться, — сказал Вертен.

— Это не имеет значения, — буркнул Майндль.

— Вы исходите из того, что у фрейлейн Ландтауэр, кроме герра Климта, никаких знакомых не было? — вмешался в разговор Гросс. — А с девушкой, которая делила с ней квартиру, беседовали?

— Разве девушка могла совершить подобное убийство? — проворчал Майндль. — Тут требовалась недюжинная физическая сила.

Гросс поморщился и качнул головой, разочарованный замечанием бывшего коллеги.

— В день, когда произошло убийство, — сказал Вертен, — Климт получил от фрейлейн Ландтауэр записку, в которой она извинялась, что не может вечером прийти на сеанс позирования. Что вынуждена остаться дома и ухаживать за заболевшей подругой. Климт убедился, что это обман, потому что записку принесла именно та самая подруга. Так что, возможно, фрейлейн Ландтауэр в этот вечер встречалась еще с каким-то мужчиной.

— Следователи побывали на квартире убитой, но не нашли там ничего предосудительного. — Майндль со вздохом снял пенсне и потер переносицу. — Вы должны меня понять. Я не веду это дело, но мне не безразлична репутация венской полиции. Я связался с вами сегодня утром, доктор Гросс, поскольку знал о вашем интересе к этому делу. — Затем он скупо кивнул в сторону Вертена. — И о вашем тоже, адвокат. Я решил поделиться с вами результатами расследования, чтобы предварить возможные недоразумения. Разумеется, наше сотрудничество должно быть основано на самом полном доверии.

— Разумеется, Майндль, — ответил Гросс.

Этот карьерист решил на всякий случай подстраховаться, подумал Вертен. Климт всего лишь художник, но у него есть весьма влиятельные друзья. Очень многие дамы из высшего света Вены готовы позировать ему даже обнаженными. Эти дамы уговорят своих мужей на что угодно. Видимо, благодаря этому Климт уверенно победил на конкурсе и получил серьезные заказы от города, в том числе и на вызвавшую большие споры роспись потолка в вестибюле главного здания Венского университета. Люди в уголовной полиции определенно не понимали, кого упрятали за решетку и какой это может вызвать скандал.

А вот Майндль прекрасно знал, что за человек сидит у них в камере. И если в связи с этим арестом потом полетят головы, свою он сохранит, — поэтому он и привлек к расследованию Гросса. Если криминалисту удастся раскрыть дело, доказав невиновность Климта, инспектор припишет заслугу себе. А если окажется, что Климт действительно преступник, то он ничем не рискует, поскольку взял обещание с Гросса и Вертена хранить тайну. В любом случае Майндль будет в выигрыше. Неудивительно, что этот человек так высоко поднялся по служебной лестнице, подумал Вертен. Точно знает, как маневрировать. Князь Грюненталь не зря сделал его своим протеже. Такой талант не мог пройти незамеченным.

— В этом деле есть кое-что, о чем мы еще не говорили, — сказал Гросс.

— И что это? — спросил Майндль.

— Сцеженная кровь и отрезанные носы, — напомнил Гросс.

Майндль водрузил на нос пенсне.

— Да. Один из наших следователей занимается этим вопросом. Ищет нити, связывающие убийства в Пратере с еврейскими фанатиками.

Вертен застыл в кресле, чувствуя как приливает к лицу кровь.

— Однако пока ничего существенного не найдено. — Майндль заглянул в лежащие на столе бумаги и добавил: — Но есть кое-что, возможно, имеющее отношение к делу. Двое из убитых выполняли какую-то работу для венского доктора-невропатолога еврейского происхождения.

Он передал лист бумаги Гроссу, тот передал его Вертену. На листе были написаны фамилия и адрес: доктор Зигмунд Фрейд, Берг-гассе,[14]19.