руку помощи этажом ниже.
«Господи, нет», — хнычу мысленно.
— Я не слышу мотора! — кричит мужчина.
Родион молчит, чтобы не выдать себя. Стоит у самого края, я вижу его и вытянутую руку с расставленными пальцами. Одна нога чуть заведена назад, на полшага, обе согнуты в коленях. И это — мой единственный шанс.
Господи… а если у него не получится? Что за дикий тест на доверие?! Я не смогу! Нет, Боже, нет!
— Три, — негромко произносит Туманов.
Я разжимаю руку мужчины, выставляю вторую вперед, перпендикулярно телу, делаю короткий неглубокий вдох, снимаю одну ногу с плиты и солдатиком падаю вниз на остановке сердца.
Слышу, как вскрикивает мужчина, потеряв равновесие. Понимаю, что он отпустил мою руку, падая спиной назад. Чувствую, как пальцы Родиона проскальзывают от локтя к запястью. Ни черта не соображаю, я умерла в те секунды. И воскресла, когда ощутила на запястье его стальную хватку и рывок вперед.
Туманов падает на спину, утягивая меня за собой. Я падаю на него, ударившись левым коленом и локтем о бетонный пол.
— Все хорошо, — говорит быстро, обхватывая меня обеими руками и вжимая в себя.
И от этого давления я окончательно стыкуюсь с реальностью, срываясь в истерику.
Господи, я никогда в жизни так не рыдала! Так горько, громко, захлебываясь! Меня никогда так не утешали, гладя по голове, зацеловывая волосы, крепко-крепко обнимая. Я думала, не смогу остановиться, в груди точно снаряд сдетонировал. Но, проплакавшись и пригревшись, через какое-то время могла лишь всхлипывать ему в грудь.
— Теперь ты выйдешь за меня? — ослабляет захват и ласковым движением убирает волосы с моего лица.
— Только если все расскажешь.
— Точно выпорю, — бормочет на выдохе.
Глава 10
Родион садится, а я покрепче обхватываю его за шею. Когда встает вместе со мной, стискиваю его торс ногами, скрещивая за его спиной в щиколотках. Глаза держу закрытыми. Он поддерживает меня под бедра, хотя это и не требуется: я так крепко держусь за него, мог бы идти, будто меня и нет.
Когда спускаемся, решаю, что на ручках гораздо спокойнее и даже попытки не предпринимаю спуститься на землю.
— Взгляну, что от него осталось, — говорит тихо.
Мычу что-то, борясь с тошнотой. Вдыхаю его запах во весь объем легких. Так лучше, так спокойнее.
— Ты умница, — хвалит неожиданно. — Я разные варианты прокрутил, но ты выбрала оптимальную траекторию из возможных. И руку подала, молодец. Это было просто. Ударилась?
— Выжила, — вздыхаю тихо и трусь носом и щекой о его шею. — Спасибо, Родь.
— Я пока на адреналине, — сообщает, выбираясь из зарослей на тропинку, — но скоро меня сморит. И я останусь спать у тебя.
— Хорошо, — соглашаюсь, внезапно почувствовав смущение.
— На смену в бар отвезу сам. Там Зотов будет околачиваться, нет нужды пасти. Приеду вечером, — раскладывает, останавливаясь у машины и открывая дверцу.
Понимаю, что пора бы уже и честь знать. Расслабляю ноги, сползая по нему. Чувствую его руки на своих ногах, потом на ягодицах, голой из-за задравшейся футболки пояснице. Животом пересчитываю каждый кубик его пресса. Щеки пылают… сердце разгоняется… а отстраняюсь с таким трудом, точно в нас магниты вшиты, прямо под кожу. Ох, не к добру это.
— Думаешь, Зотов не при чем? — продолжаю разговор, разглядывая крошечный белый логотип на его черной футболке.
— Стопроцентной уверенности нет, но тебе ничто не угрожает.
— Почему?
— Он уже понял, что если с тобой что-то случится, я расстроюсь. Сильно. И крайним будет он. Так что присмотрит, как за своей.
— А я, типа, твоя? — прыскаю, сдерживая глупую улыбку.
— Без типа. Моя.
Отходит, позволяя мне пролезть в машину, что я тут же и делаю. Захлопывает дверцу, а я украдкой прикладываю прохладные ладони к обжигающе горячим щекам.
«Это все понарошку», — напоминаю себе, пока он обходит машину.
— Не понимаю, зачем тогда расписываться, — рассуждаю, когда он садится и пристегивается. — Показались на людях, все всё поняли. Ну, могу у тебя пожить немного, пока ты разбираешься.
— Я не съезжаюсь с женщинами и никого к себе не вожу.
— Ну, тем более. Раз привел, все серьезно. Могу в невестах походить, но придется раскошелиться на кольцо.
— Может, до свадьбы и не дойдет, — соглашается с кивком, — но только при условии, что организатор быстро проявит себя. Но съехаться придется, а значит, предложение быть должно. И все, кто знают меня, знают и то, что тянуть я не буду. Сказала «да», подали заявление, пошла выбирать платье и никаких «подождем до следующего лета» и прочей чуши. Буду тянуть, все поймут, что не отношения, а фуфло.
— Какой ты… решительный.
— Такой характер. Не повезло тебе.
— Организатор чего? — роняю невзначай.
— Завтра, Саш, — вздыхает обреченно.
— Правда расскажешь?
— Ты выставила условие, я достиг той точки, когда готов на него согласиться. Видеть, как ты летишь с высоты — не самое приятное зрелище.
— Седьмой этаж…
— Решу.
— Почему-то кажется, я знаю как, — бурчу себе под нос.
— Отличная возможность продемонстрировать Даниилу, что свою возможность он благополучно просрал, — флегматично пожимает плечами. — Что не устраивает?
— Все устраивает, — мямлю негромко.
— Так не пойдет. Я должен знать, что у тебя в голове. По голосу слышу, расстроилась.
— Я жила там с другим мужчиной. Я любила его там и думала, что он — меня. Мы там… на всех, блин, поверхностях. Тебе, якобы влюбленному, как?
Родион с такой силой сжимает руль, что набухают вены на руках. Видимо, представил.
— Об этом не думал.
— Можно второй. Терпимо.
— Терпимо — это не ко мне, — режет раздраженно. — В доме два подъезда, две квартиры на первом. Одна мимо, значит, нам нужна вторая. Буду думать, как ее получить.
— Другой дом — не вариант?
— Последний. Гораздо удобнее держать всех на виду. Можно зайти, почуяв дым. Как вчера.
— Поняла. Но там же кто-то живет, да?
— Сто процентов. Мы свои выкупали на стадии котлована, как и остальные. Мужика с первого, чью купил Борисов, грохнули весьма кстати.
— Не Даня же? — бормочу ошалело.
— Нет, конечно, он своими руками только сиськи мять умеет и, надеюсь, подтирать жопу.
— Я ничем подобным точно не занималась, — заверяю поспешно.
— Это радует, — с трудом давит улыбку. — Не знаю, как бы смог смотреть на тебя после такого.
— Дурак, — фыркаю и смеюсь, не выдержав.
— Зотов мог, точнее, его парни, — говорит вдруг. Абсолютно серьезно. По спине летит мороз, но с комментариями не лезу. — Но это не мои методы. Выясню, кто там обитает, дальше буду думать.
— Геморрой на пустом месте, — вздыхаю.
— Разве? — хмыкает. — Одна из первостепенных задач мужчины — сделать жизнь своей
