в один голос воскликнули приятели. А девушки ободряюще хихикнули.
— Возможно…
Из-за ширмы вышла еще одна девица. Она тоже была совершенно голая, но в сапогах Бенно. Подошла к Альфреду, села к нему на колени, обняла за шею.
— Милый, закончи со мной то, что не удалось этому, — кивнула в сторону Бенно.
Бенно отреагировал резво:
— Нет уж, я сам. Еще не хватало в моих сапогах давать другому. — Схватил нахалку за руку и потащил вновь за ширму.
Генрих налил всем арманьяк и с пафосом произнес:
— Мой друг, не забывай — любовь калечит, а секс лечит! Вот наше лекарство — кивнул на девушек и передал им фужеры. Те, не смущаясь своей наготы, смотрели на Альфреда с лукавым сочувствием.
Альфред встал, выпил вместе со всеми, закусил поцелуями, впился губами в девичьи груди и почувствовал, что пора ехать домой.
Глава седьмая
Бежевый опель «Олимпия» поджидал их перед входом в отель. Шофер, розовощекий толстяк, с пышными седыми усами, закрученными уголками вверх, в мундире унтер-офицера времен Первой мировой войны стоял возле машины. Меланхолично курил маленькую трубку и, казалось, готов был ждать вечность.
Аделия до последней минуты не могла решить, во что одеться. Сначала примерила вечернее платье. Но показалось претенциозно. В шифоновом летнем — слишком легкомысленно для гостей. Кофта с юбкой — очень тоскливо…
Франц терпеливо наблюдал за сменой нарядов и отреагировал только тогда, когда она появилась в белых бриджах и тонкой фланелевой курточке фисташкового цвета.
— Вот! Скромненько и со вкусом!
— Не слишком спортивно?
— Мы же за город на прогулку. — Сам он был одет в костюм колониального кроя из мелкого рыжего вельвета. Вместо галстука повязал шелковый коричневый шарф.
Аделия согласилась. Остальные наряды уложила в чемодан и вручила его со словами:
— На всякий случай.
Как только они появились в дверях отеля, шофёр-толстяк спрятал трубку в карман и поспешил к ним навстречу.
— Ульрих, — широко улыбаясь, представился он.
— Как вы нас узнали? — удивилась Аделия.
— Было сказано, фрау очень красивая и ни на кого не похожа.
Он взял чемодан из рук Франца и пошел к машине…
Ехали недолго, около часа. Ульрих с удовольствием отвечал на вопросы Франца, стремившегося выудить больше информации об Альфреде.
— Что ж вы постоянно живете вдвоем?
— А как же?! Привыкли. Мы с женой двадцать лет служим при доме. Меня мальчишкой генерал Карл фон Трабен взял в услужение. Сначала на конюшню. Потом я с ним в солдаты ходил, но ненадолго. Нашел себе жену и вернулся назад. Умерла моя Хильда сразу вслед за родителями Альфреда. С тех пор вдвоем. А раньше, как хорошо жили… Я садовником, Хильда по хозяйству. Благодать… Фрау Габи на нас нарадоваться не могла. Относилась как к своим…
— У вас есть сад? — машинально спросила Аделия. Она не прислушивалась к рассказам шофёра. Её мысли были зациклены на предстоящей встрече с Альфредом.
— Был… сейчас сплошные заросли. Пытаюсь поддерживать, — вздохнул Ульрих и добавил: — Хозяйки нет.
— Да, без жены плохо, — согласился Франц, — а что ж, герр фон Трабен не женится?
— Вот и я о том же… Только у него взгляд на женщин слишком придирчивый. Вечером вроде бы ничего, доволен, а утром говорит, увози-ка её побыстрее.
— Часто отвозишь? — со смехом поинтересовался Франц.
Ульрих почувствовал, что сболтнул лишнее. Посмотрел в зеркало на реакцию Аделии. Она никак не отреагировала.
— По-всякому бывает. Хозяин гостям всегда рад. И мне веселее.
— Кто ж его кормит? — не удержалась Аделия.
— О! Я же на фронте в обозе при кухне был. Научился кашеварить. Сам люблю поесть. Сейчас с продуктами сами знаете… Никаких запасов не осталось, а раньше…
Машин на трассе было немного. Ульрих ехал аккуратно, не превышая скорости. Страх, с утра колыхавшийся под сердцем Аделии, понемногу утих. Но ей хотелось, чтобы эта поездка длилась бесконечно долго…
Альфред сам открыл ворота. Машина въехала в маленький уютный дворик с фонтаном в центре и подстриженными кустами роз вокруг. Радушная улыбка на лице Альфреда не могла скрыть его волнения. Он был в домашней куртке вишневого цвета, в белой рубашке с широким отложным воротником и в мягких серых брюках. Пальцами левой руки нервно перебирал косточки четок.
Ульрих поспешил вылезти из машины и открыл даме дверцу. Альфред помог ей выбраться, при этом сильно сжав протянутую ему руку. Он очень боялся, что Аделия не приедет, даже поначалу хотел ехать за ней сам. Но сдержался, и вот она стоит перед ним. Такая же прекрасная, как и десять лет назад. Только взгляд иной — испуганно-выжидательно-восторженный…
Она почувствовала, что всё еще нравится ему. Правильно говорила Лида Померанец: «Пусть насилуют тело и душу, но не молодость и красоту. Сбереги это, а остальное всё само возродится».
Франц подошел к Альфреду, похлопал его по плечу, как старого приятеля.
— Спасибо за машину, отличная поездка.
— Проходите в дом, — пригласил Альфред и по праву хозяина пошёл вперед.
Дом был старый двухэтажный, с двумя башенками в готическом стиле и бельведером, из которого открывался прекрасный вид на озеро. Они вошли в большую залу с узкими высокими окнами. Старинная мебель, покрытая серыми чехлами, своей массивностью давала понять, что находится здесь давно и пережила не одно поколение хозяев. На многочисленных этажерках и полках разместились бесчисленные фарфоровые статуэтки. На стенах висели гобелены со сценками из охотничьей жизни. Мягкий свет настольных ламп под пышными абажурами, рассеивал солнечные блики, прорывающиеся в щели между тяжелыми гардинами. Пахло кошками. Приглядевшись, можно было заметить несколько пар глаз, внимательно следящих из-под диванов и кушеток.
— Ваши комнаты наверху, — Альфред показал рукой на лестницу, ведущую в бельэтаж.
— Я бы хотела немного отдохнуть, — тут же отозвалась Аделия. Она еще в машине решила, перед тем как объясниться с Альфредом, вынудить Франца самому выкручиваться из создавшейся ситуации.
— Да-да, ванна готова, там есть всё необходимое. — Альфред хотел было проводить её наверх. Но, взглянув на Франца, подумал, что это не очень прилично и обратился к Ульриху: — Проводи фрау.
Ульрих, загромыхав чемоданом, отправился выполнять приказание, Аделия последовала за ним.
— А мы… — обратился Альфред к Францу.
— А мы за новую встречу! — подхватил тот.
— Коньяк? Виски?
— Виски! Давно не пил виски! Я полностью поддерживаю войну с Англией, но Шотландию нужно заставить дружить, чтобы производили виски для великого рейха!
Они сели в кресла возле камина. Рядом стоял сервировочный столик на больших колесах, маняще притягивающий взоры матовой зеленью пузатых бутылок.
— Это еще довоенные запасы. С содовой?
— Лучше чистый.
Альфред наполнил два стакана. Себе разбавил водой из сифона. Выпили без дальнейших реверансов, подбадривая друг
