видение терзало воображение. — Она ничего не сказала, и король жестоко наказал её за это.
— Что он сделал?
— Он… он… — Ивонет смутилась и покраснела.
— Хватить мямлить, говори!
— Он позволил своим друзьям… над ней надругаться.
— И только? — Королева вновь расслабилась. — Тоже мне невидаль. Господа склонны иногда развлекаться. Пусть радуется, что ей не отрезали пальцы или не лишили глаза. Хотя вполне могли бы.
Ивонет ужаснулась:
— Вы говорите так, словно люди для вас — пустое место!
— Это не люди, Ивонет, это слуги. Не стоит принимать их близко к сердцу. Сегодня одна, завтра другая. Полно забивать ерундой такую хорошенькую головку. Приводи себя в порядок и выходи на прогулку. Тельман тебя проводит.
— То есть вас не волнует, что будет с Тьянкой?
— Ивонет, я не пойму, почему меня должна волновать какая-то замарашка?
— А если она не выдержит издевательств и расскажет им про моё «уродство»?
Королева напряглась, смятение отразилось на её лице.
— Не переживай, я что-нибудь придумаю. До свадьбы она больше не попадётся на глаза королю.
— И вам совсем не важно, что будет со мной?!
— А что с тобой будет? — уже не скрывала злости королева. — Каждый из нас должен чем-то жертвовать. Думаешь, я любила твоего отца, когда меня выдавали за него замуж? Нет! Я ненавидела его больше жизни, даже порывалась умереть! Но, как видишь, жива и здорова. И непомерно счастлива. Глупости молодости проходят очень быстро, и ты начинаешь осознавать своё истинное предназначение.
— И какое же ваше?
— Быть преданной своему королю и королевству. Процветание и благо Таврии — это всё, что меня волнует. Даже если процветание требует жертвы.
— Моей жертвы.
— Не преувеличивай, даже брак по расчету может стать приятным, если уметь договариваться. Если король будет к тебе холоден и не захочет прикасаться, узнав о твоей особенности, — найдёшь себе любовника. Да хоть двоих. Только бастардов не плоди — короли этого не любят.
Ивонет закрыла уши ладонями. Слушать мать стало противно, но женщина, защищенная плотными перчатками, мягко взяла руки дочери в свои. Её лицо расслабилось, словно она никогда не боялась вот так просто прикасаться.
— Ивонет, прошу, будь благоразумна. Если свадьба не состоится, Таврию ожидает та же участь, что и остров Ведающих. Олдрик нас уничтожит. Таврия перейдёт под правление отступника, станет рассадником скверны и нечисти. Всё живое обратится в прах. Всё, что ты любила, погибнет, и наш цветущий край станет гиблым местом. На смену вечной весне придёт зима. Если ты откажешься от брака, ты обречешь нас на медленную и мучительную смерть.
* * *
— Какое платье принцесса предпочитает для прогулки? — молоденькая служанка, которую Ивонет совсем не знала, на время заменила Тьянку.
Ивонет кивнула на сундук:
— Достань темно-серое с белым нагрудником.
— Но, принцесса, оно же для печали и скорби, — карие глаза обеспокоенно забегали. — Вы уверены?
— Да. Сегодня дождь и слякоть, не хочу пачкать другие, — слукавила принцесса. — А после пригласи сира Тельмана: хочу, чтобы он меня сопровождал.
— Слушаюсь, госпожа, — низко склонила голову служанка и поспешила выполнить приказы.
Серая шерстяная ткань прилегала плотно и колко ощущалась на коже. Лиф без украшений душил. Чёрные волосы, собранные в косы и уложенные в виде короны, болезненно стягивали кожу, но Ивонет терпела. Всё ради того, чтобы показать себя Минфриду с другой стороны, чтобы он не обольщался и не думал, что она наивная дурочка, которая грезит об их совместном будущем.
Она — особа со своим мнением и характером, с которым придётся мириться. Единственное, что она себе позволила надеть из украшений, это подарок Минфрида. Зеленый камень. Возможно, в этом случае король не оскорбится её похоронным видом.
Когда девушка была полностью готова, в дверь тихонько постучали и на пороге появился верный страж.
— Моя госпожа готова? — Добрая усмешка в усы и внимательный прищур. — О, вижу, даже больше, чем готова. Если вы желали подчеркнуть свою скромность и добродетель, то вам это, несомненно, удалось. Главное — не попадаться на глаза вашей матери, — и он добро подмигнул.
Лицо девушки смягчилось:
— Спасибо, сир Тельман.
Старый вояка усмехнулся:
— Но почему на таком прекрасном личике столько печали? Вы совсем не рады королю? Или он успел вас обидеть?
— Нет… Да… Я не знаю, — девушка опустила взгляд и стала нервно теребить жёсткую колючую ткань. — Он галантен, учтив, достаточно молод и невероятно красив…
— И что же вас смущает?
— Я не могу понять, какой он.
— А разве это имеет значение? Вы — принцесса, и ваш долг — сделать так, как выгодно обоим королевствам.
— Знаю, королева говорит то же самое, о долге перед Таврией. Не оставляет мне выбора, но … — плечи Ивонет поникли, она склонила голову.
— Ох, Кэти, не стоит печалиться. Я знаю, что заставило вас плохо думать о короле, но представление, которое он вчера устроил с этим несчастным, вынудило подданных трепетать не только от страха, но и от уважения. Этим он показал свою силу и власть. И не важно, альх тот мужчина или нет, но если подобное зрелище помогает держать подданных в узде, короли будут этим пользоваться. Скажу открыто: такими представлениями грешат многие.
— Возможно, но не мой отец.
— Вы слишком молоды и наивны, вы многого не знаете, хотя теперь, думаю, что это большое упущение: вы слишком ранимы. Да, король Минфрид не подумал о том, что подобное может вас ранить, но могу заверить, что он неплохой человек. Возможно, лучший претендент на ваше сердце. Я верю, что вы сможете смягчить сердце короля и сделать его чуточку добрее. Силу любви нельзя списывать со счетов. Я верю, что у вас всё сложится, дайте ему шанс…
Ивонет кивнула, и робкая улыбка расцвела на её печальном личике.
— Вот и славно, а теперь пойдёмте, я вас провожу. Не стоит заставлять короля долго ждать.
— Тельман, подожди, — Ивонет украдкой осмотрелась, словно кто-то невидимый мог подслушать, и нервно переступила с ноги на ногу: — У меня есть одна просьба. Прошу, не отказывай, это для меня очень важно. — Мужчина напрягся: просьбы от принцессы всегда заставляли его преступать закон. — Найти мне вот этот цветок, — она передала мужчине бумажку, на которой было написано «Пустоцвет».
На мгновение глаза Тельмана округлились, но потом в них появился упрёк:
— Думаю, не стоит. Один раз я приносил тебе этот цветок, и ничем хорошим это не кончилось.
Мужчина хотел смять бумажку и выбросить, но Ивонет положила ладонь в плотной перчатке на его руку и привстала на носочки:
— Я должна знать, что меня ждёт, понимаешь?
— Для чего? Вы и так скоро всё узнаете, —
