вместе чаёвничали и делились заваркой. Эта кухня принадлежит ей.
Я сняла шляпу, убрала задорные завитки, что мама набросала вокруг лица, с интересом слушая герцога. Подумав, избавилась и от перчаток. Брови Феликса чуть дрогнули в удивлении, но мою вольность он оставил без комментария.
Взгляд мой в это время изучал представленную в стеклянных шкафах посуду. Все составляющие как для простого чаепития, так и для настоящей церемонии. Затем я перешла к банкам и висящим на верёвке травам. Некоторые уже стоило выбросить, другие были ещё вполне ничего.
— Чай с ваших плантаций лежит в нижних банках, — подсказал Феликс. — Он подписан.
Я кивнула и принялась открывать банки, вдыхая терпкий чайный аромат. Меня охватило странное чувство, что-то наподобие галлюцинаций. Запахи чаёв и трав смешивались, порождая нечто особенное, волшебное. Я отметала сочетание за сочетанием, выставляя на стол те банки, которые мне казались подходящими.
— Расскажите что-нибудь ещё, — попросила я герцога. — Не люблю тишину, когда готовлю.
— А что рассказывать?
— Ну хоть что-нибудь. О себе. О вашем доме. О том, что у вас на душе.
Почему-то это казалось правильным: я смешиваю напиток, а кто-то сидит рядом и выкладывает свои мысли. Не уверена, что я когда-либо правда была в такой ситуации, но сейчас мне хотелось, чтобы Феликс поделился хоть чем-то. Как будто ему это было необходимо в первую очередь, но откровенничать он не спешил.
— Разве это хоть кому-то интересно? — фыркнул он. — Зачем вам это знать?
— Чтобы познакомиться с вами получше.
— Зачем?
Ты ему слово, а он тебе "зачем". Я вздохнула и покачала головой.
— Это ведь нормально, узнавать что-то про новых знакомых. Вы как будто впервые с живым человеком разговариваете.
— Вы просто задаёте странные вопросы. Это подозрительно.
— А что спрашивают у вас обычно?
— Сколько дохода в год имею и почему не женат. Женщины постарше иногда вопрошают, в кого у меня такие "чудесные глазки", — издевательским тоном добавил он и содрогнулся.
Как ни странно, его нелепые реакции на мои простые вопросы говорили о герцоге больше, чем мог сказать самый пространный рассказ. Мне вдруг стало его жалко, и я предприняла последнюю попытку наладить диалог.
— Значит, обычно вы не пьёте чай?
— Не любитель бестолковых чаепитий.
— Тогда почему сегодня вдруг захотели?
— Сегодня особый день, — сказал он хмуро. — День рождения моей матери. Потому я решил выпить её любимый чай.
— Ух ты! Сколько ей исполняется?
— Нисколько. Она умерла.
Сухой и лаконичный ответ. Я прикусила язык, отворачиваясь к полкам. Как неловко! Он поэтому такой смурной, или это образ по жизни? Воцарилась неловкая пауза, прерываемая только шумом, который создавала я: стуком посуды, шорохом юбки, когда я ходила, и пересыпанием трав.
Я ощутила себя художником, рисующим картинку с помощью вкусов и ароматов, а Феликс служил моим натурщиком, сам того не зная. Кажется, он наблюдал за моими руками с той же зачарованностью, с которой я следила за картами, летающими в его руках.
Тут просился не обычный чай, а кипрей, чтобы снять напряжение, и немного хмеля, чтобы вскрыть нарыв на душе! Сочетание странное на вкус, потому стоило добавить трав, что изменят вкусовой оттенок, а заодно поднимут настроение в унылый день: душица, брусника и немного золотарника!
Наконец, кухню наполнил лёгкий сладкий аромат, и я, выбрав чашку с полки, наполнила её напитком.
— Чай готов, Ваша Светлость, — торжественно объявила я.
Он подошёл, взял со стола пышущую паром чашку и принюхался. Затем сделал осторожный глоток, и зрачки его дрогнули, принимая вертикально вытянутую форму. Он отпил снова, задерживая чай во рту, как сомелье, и недоверчиво посмотрел на меня.
— Что-то не так? — спросила я напряжённо.
— Нет, всё… всё так.
Что-то случилось с его голосом, он будто надломился, впуская в себя краски жизни. В нём слышалось волнение, грусть и тоска. Продолжая коситься на меня, Феликс в несколько глотков прикончил чай и бесшумно водрузил чашку на столешницу.
Он стоял, чуть покачиваясь, будто прислушивался к своим чувствам. Меня даже обеспокоило его состояние, но затем он встряхнулся и обратил на меня совершенно новый взгляд. Словно его глаза протёрли тряпочкой, вернув им блеск.
— Дракон никогда не расстанется с ценностью, — сообщил он. — Просто так вернуть вам плантации — это против моей природы. Да и смысл отдавать их вашему отцу? Проиграв их один раз, он проиграет и второй. Какой из него землевладелец?
Его слова ранили, но рациональное зерно в них было. Я уныло опустила руки.
— Но ведь и я никогда не занимался чаями, — продолжил герцог. — Для меня это тёмный лес, в то время как ваша семья, очевидно, хранит секреты создания этого напитка. То, что вы сделали… просто потрясающе, — признал он и округлил глаза, словно сам удивился своим словам. — Мне трудно угодить. Но ваш чай…
Он вдруг резко подошёл ко мне, с прищуром разглядывая моё лицо. Вздрогнув, я попятилась, но дракон преследовал меня, пока я не упёрлась в посудный шкаф. Кажется, он пытался не то просверлить во мне дырку взглядом, не то понюхать. Исключительной жути маньяк.
— Я владею айкидо! — пискнула я.
— Это что? — спросил он заинтересованно.
Хороший вопрос. Мне и самой было интересно.
— Лидия… — протянул он, и глаза его угрожающе блеснули. — Благословлённая Маликой златоглазая продемонстрировала мне свой дар. Я понял ваш язык намёков: златоглазая показывает свою сущность дракону только в одном случае…
— В каком? — полуобморочным голосом спросила я, размышляя, будет ли уместно вмазать коленом ему в пах.
— Когда хочет, чтобы этот дракон сделал её своей…
— Чегооооо? — воскликнула я, пытаясь его отпихнуть. — Герцог, вы того… совсем?
Руки мои ткнулись в его грудь, словно в каменную стену. Он не выглядел особо мускулистым, но на ощупь можно было решить, что он сделан вовсе не из плоти и крови. В общем, отодвинуть от себя Феликса мне не удалось, а бить его я пока не решалась. Всё же я была в его доме, полном слуг и охраны, и ещё питала надежду уйти отсюда целой и невредимой.
Голос герцога превратился в быстрый горячий шёпот:
— Я видел отблеск ваших глаз дважды за сегодня: когда вы гневались и когда делали чай. И если в первый раз это явно было простым выходом эмоций, во второй
