приближающиеся к кровати шаги. Резко зажмуриваюсь, стараясь дышать равномерно и глубоко как во сне. Сашка чуть-чуть откидывает одеяло, и сквозь мои сомкнутые веки продирается серый утренний свет. Чтобы не выдать себя – совсем перестаю дышать. Сашины губы едва ощутимо касаются моего лба, и он возвращает одеяло на место, накрывая меня им с головой. Тут же широко распахиваю глаза, пялясь в душную черноту.
Он действительно сейчас уйдет? Вот так просто?! Это как удар в солнечное сплетение – я пошевелиться не могу!
Но реальность и не думает меня щадить.
Его удаляющиеся шаги по номеру, входная дверь открывается с тихим скрипом и через секунду захлопывается, оставляя меня совершенно одну.
Пульс жаркими волнами давит на уши. Медленно откидываю одеяло. Делаю вдох. Так… Ничего ведь не произошло, да? Ну ушел и ушел, подумаешь…Козел!!!
Подскакиваю с кровати, будто чертик на пружине, и в два шага оказываюсь около журнального столика, на котором записка и…две купюры по тысяче рублей. Взгляд застывает на деньгах. Гнев вперемешку со стыдом выходят на новый виток. Две тысячи. А почему не пять интересно? Жмот!
Да на трассе дамы больше стоят! Наверно…Я так-то не сильно интересовалась… Но я б за две не дала!
"Да, Лизонька, ты только за бесплатно", – тут же ехидничает внутренний голос.
Посылаю его куда подальше и беру в руки неровно вырванный блокнотный листок. От шума крови в голове смысл написанного доходит не сразу. Но вообще-то лучше бы вообще не доходил. Пячусь обратно на кровать и плюхаюсь на нее, чуть не промахнувшись мимо матраса. Листок, выпущенный из рук, красиво кружит, оседая на одеяло.
Прости, срочные дела появились. Не хотел будить. Оставил на такси. 8 927 645 240 еще три дня буду в Москве. P.S. было хорошо :-)
Я опять пялюсь невидящим взором в оштукатуренную гостиничную стену в попытке осознать, что творится у меня внутри. На глазах закипают слезы обиды. Смутной, но от того еще более жгучей. Я…Я все-таки хотела, чтобы все было не так! От этой записки веет не легкостью отношений, а пренебрежением.
Оставил он на такси…Спасибо…И ведь даже не придраться, да? Но все равно осадок…Вот и использовали меня. И я могу сколько угодно убеждать себя, что все наоборот, что это я была инициатором. Но это так не работает. По крайней мере в моем мире. В моем мире только мальчики так используют девочек, сколько бы те не хорохорились после. Мне так грязно от себя самой, что я встаю с кровати и иду в душ. Сразу включаю погорячее. Видимо, чтобы вода по температуре совпадала с закипающем мозгом. Пытаюсь разобраться, пока стою под тугими струями.
Так, Лиза, не накручивай себя! Я знаю, что ты умеешь! Оставил же записку, да? И деньги… «Да, как шлюхе!», – фыркает внутренний голос.
Так, стоп, про деньги вычеркиваем!
Ведь и правда на такси…Забота! И внутренний голос тут же: "И будить не стал, смотри на него – заботливый какой! Или просто видеть тебя с утра не хотел, Лиза!"
Чтобы заткнуть этот мерзкий внутренний голосок, рывком переключаю воду на ледяную. Внутренний голос вопит от шока вместе со мной и затыкается. Думаю дальше. И телефон оставил, да? Если человека не хочешь видеть после секса, разве оставишь ему телефон?!
"Что-то там какой-то странный телефон!" – пищит очухавшийся внутренний голос.
Я хмурюсь, пытаясь уловить не оформившуюся догадку. Мокрая, вылетаю из душа, не вытиравшись. Шлепаю пятками по полу, оставляя ща собой лужи. Так, надо написать и проверить…Набираю смску.
Такси стоит дешевле, придется сдачу тебе вернуть :-)
Вбиваю номер, чтобы отправить, и понимаю, что одной цифры не хватает. Опять растерянно плюхаюсь на кровать. Прямо мокрой попой на смятые простыни. Он…Он ведь это специально, да? Чтобы не перезвонила, но и не обиделась. Ведь вроде как оставил…Случайно ошибся просто. Хитро…
Козел дважды!
Чтобы я еще раз вот так вот с кем-то пошла?! Никогда! И что это за помутнение вообще было?! Сколько раз мне повторяли, что мужчины ценят только то, чего добились тяжелым трудом! Дед вообще этот тост толкает при любом моем появлении в радиусе километра. Будто мантру вбивает. А я…
Все! Теперь вся любовь только через папу и через свадьбу! Мне унижения этого утра на всю жизнь хватит!
Почувствовав себя увереннее только после этого гневного внутреннего монолога, я решительно топаю обратно в душ. Лиза хотела урок – Лиза его получила. Лиза умеет усваивать уроки и делать из них правильные выводы. Иначе не была бы любимой папиной дочкой.
***
Когда выхожу из номера, слышу голоса. Разговаривают двое: мужчина и женщина. И, кажется, в мужчине я узнаю Алика. Аккуратно прикрываю дверь номера, стараясь не шуметь, потому что Алик болтает о Сашке.
– Так Санек уже смотался?
– Да, пулей вылетел, даже рукой не махнул – не заметил меня наверно, – отвечает женщина. Наверно та, что вчера сидела на рецепции.
– Хм…А подружка его?
–А подружка дрыхнет, – хмыкает женщина.
– Хах, Саня в своем репертуаре, – ржет Алик на это, – И как его еще бабы не поймали и толпой не побили.
– Кто ж такого красавчика побьет, разве что между собой перегрызутся, – вздыхает на это рецепционистка.
А меня от фразы " в своем репертуаре" передергивает всю!
Ну ты смотри какой исполнитель! То есть я в хит попала. Класс!
Поправляю сумку на плече и направляюсь к выходу, больше не переживая, что меня услышат. Задрав нос повыше и расправив плечи так, что между лопаток начинает ломить, выплываю из коридора к рецепции.
– Доброе утро.
– Доброе, – хором отвечают мне Алик и Нина.
– Лиз, ты куда? – добавляет Алик.
– На такси.
– Ты вызвала уже? Посиди с нами – сюда вечно долго едут. Кофе пока попьем. С круассанами. Будешь? Завтрак еще не готов, только они есть.
Немного торможу. Все-таки невежливо не отвечать. Алик не виноват, что у него друг такой…выдающийся.
– Да нет, спасибо. Подъезжает уже, – вру.
– Ну смотри,– вздыхает.
Я улыбаюсь, собираясь уж было развернуться, но тут в голову приходит гениальная мысль!
– Алик, кстати, можешь Саше кое-что передать?
– Номер твой? – тут же смотрит на меня снисходительно, – Ну давай передам. Диктуй.
– Да нет, – смеюсь, роясь в сумке. Достаю кошелек и выуживаю оттуда две тысячи, – Вот, на чай ему. И скажи, пожалуйста, что он молодец. Бывало, конечно, и лучше, но реже!
У Алика отвисает челюсть, от снисходительности во взгляде не остается и следа. И от его выражения лица мне так хорошо, что снова хочется петь и радоваться жизни. Месть сладка!
