—Хорошо, идемте.
—Так что вы хотели мне сказать?— осведомился я, когда мы встали под зеленеющим дубом.
—Меня попросили дать тебе несколько рекомендаций.
—Таинственный благодетель?— я иронично ухмыльнулся.
—Он самый,— невозмутимо подтвердил Марк.— Первое. Не вздумайте, о чем-либо откровенно говорить в номерах и вообще в отеле. Тем более, что-то негативное, шутить или издеваться над мистером Рокволдом и его компаньоном. Вас сто процентов будут прослушивать. С другой стороны молчать о них тоже не нужно. Могут что-то заподозрить. Лучше всего, говорить, но в нейтральном ключе, просто без эмоций и ненужных подробностей изложить произошедшие события. Да, пригласили, предложили сотрудничать, я согласился. Что-то этом духе.
—Понял,— подтвердил я.— Сделаю. Что-то ещё?
—Мы можем больше не увидеться. Во всяком случае, я этого не исключаю. Но человек, который просил меня помочь, до вашего отъезда хочет с тобой поговорить.
—Как я узнаю, что это он?
—Вот к этому я веду,— федерал прищурился, глянув на меня, как снайпер в прорезь прицела.— Надеюсь, ты уже понял, что рассказывать о встрече никому нельзя?
—Понял. А чего ты так разволновался? Я же о нашем предварительном разговоре не рассказал.
—Потому что, этот человек очень много сделал для меня и моей семьи,— объяснил специальный агент.— Я ему должен. И если ты его сдашь, я тебя из-под земли достану. Уяснил?
—Уяснил,— кивнул я.
—Отлично,— тон федерала снова сменился на дружелюбный.— Ты спрашивал, как его узнать. Очень просто. К тебе подойдут, и передадут привет от меня. Именно такими словами: «привет от мистера Уилсона». Запомнил?
—Да.
—Ну вот и отлично,— ухмыльнулся Марк.— Тогда всего доброго.
—Подожди,— я попридержал уже развернувшегося федерала за рукав пиджака. Специальный агент многозначительно глянул на мою ладонь, которую я сразу же понятливо убрал.
—Чего тебе?
—Вместе с мистером Рокволдом в кабинете был ещё один мужик: седой, атлетически сложенный, лет пятидесяти на вид. Его зовут Уолт, хотя мне он представился под другим именем. Это о нем мой таинственный благодетель говорил как об очень опасном человеке?
—Да,— подтвердил Уилсон.— О нем. У тебя всё?
—Нет. Можешь мне хотя бы очень кратко рассказать об Уолте? Кто такой, чем дышит, чего от него можно ждать? Хотя бы в двух словах.
—Нет,— злобно оскалился Марк.— То, что я тебе передаю слова человека, которому обязан, ничего не значит. Я, прежде всего, помогаю ему — не тебе. Ты для меня — ноль, пустое место, придорожная пыль. Извини за резкость, но это откровенно. Поэтому ничего рассказывать я не буду. Ещё потому, что болтать лишнее о мистере Уолтере, смертельно опасно. Пострадать могу не только я, но и мои близкие. Он никогда и ничего не забывает, и всегда отдает долги. На его совести очень много загубленных душ. Гремучая змея, по сравнению с Уолтером, безобидное существо. Это единственное, что могу тебе сказать.
—Понятно,— я задумчиво глянул на злого федерала.— Спасибо и на этом. Я тебя больше не задерживаю, Марк.
—Он меня больше не задерживает,— проворчал специальный агент.— Что ты себе возомнил, Елизаров? Ладно, бывай. Надеюсь, тебя больше никогда не увидеть.
—Как получится, Марк,— я развел руками.— Пути Господни неисповедимы…
В холле меня ждали не только десантник с секретарем, но и нахохлившийся Саня. При виде меня товарищ моментально вскочил с дивана.
—Всё нормально?— встревожено спросил он.
—Более чем,— успокоил я.— А ты чего тут сидишь, а не в номере?
—Я решил вас в холле подождать. Надоело там торчать,— досадливо отмахнулся бывший уголовник.— Телек даже толком не посмотреть. Каналов хватает, но везде не по нашенски трещат. Скукота.
—Было бы странно если трещали по нашенски,— ухмыльнулся я,— на американском телевидении в Нью-Йорке. Ты наверно ожидал, что ведущая вот-вот объявит: персонально для Александра, в ближайший час буду базарить на фене, чтобы ему было ништяк? А теперь братский подгон для нашего дорогого гостя, песня о его тяжелом босяцком детстве.
Я ухмыльнулся и тихонько пропел, подражая Новикову:
«Я вышел родом из еврейского квартала, Я был зачат за три рубля на чердаке, Тогда на всех резины не хватало, И я родился в злобе и тоске».
Олег заулыбался, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать во весь голос. Анна скорчила забавную гримаску, и театрально закатила глаза.
—Да ну тебя,— надулся Саня.— Опять твои подколки. Я серьезно.
—Я — тоже. Предъявлять претензии к американскому телевидению, что там разговаривают не по-русски, это как-то за гранью логики.
—А я не предъявлял.
—Предъявлял, предъявлял,— ухмыльнулся я.— Кто минуты две назад ныл, что янки что-то там трещат и ни черта не понятно? Ладно, не будем о грустном. Ты что-то ещё хотел спросить?
—Вот как у тебя, Миша, получается придумать какую-то хрень, всё вывернуть и других обвинить так, что даже оправдываться приходится?— прищурился Саня.— Лады, проехали. Ты вот что скажи, мне Олег и Анна в двух словах рассказали, но я хочу от тебя услышать. Кто приглашал и чего хотел?
—Приглашал американский миллиардер. Предложил сотрудничество. Я согласился. Будем вместе работать по некоторым проектам, выгодным нам и ему. Это если кратко.
—А как он о нас узнал?
—Видимо, мирская слава больших советских бизнесменов нас обгоняет,— усмехнулся я.— На самом деле, если без шуток, это было нетрудно. Мы одни из самых крупных советских кооператоров, и, если нужен партнер в Советском Союзе, навести справки, обладая определенными связями, очень легко. Предварительно договорились о деловых встречах с несколькими крупными брокерами Уолл-стрит и приехали в Нью-Йорк. Получается, рыбка сама приплыла в сеть.
—Подробнее о деталях сотрудничества не просветишь?— не отставал компаньон.
—Сань, давай позже, а? Я ещё от полета не отошел. Мне нужно немного отдохнуть, подумать о делах прошлых, проанализировать кое-что. Как немного отойду, соберемся в ресторане, поговорим обо всем. И не только с тобою, а все вместе.
—Хорошо, Миха, договорились,— кивнул Саша…
Номер «люкс» меня впечатлил. Большая хрустальная люстра, игриво сверкающая золотистыми огоньками на подвесках, огромные комнаты, высокие потолки, умиротворяющие пастельные тона. В двуспальной кровати с белоснежной накрахмаленной простыней и гигантскими прямоугольными подушками мог бы свободно разместиться султан со своим гаремом. Гостиная с мягким диваном и креслами, в которых можно было утонуть, огромный камин с узорчатой решеткой и нависшим над ним куполообразным зеркалом, сверкающий, надраенный паркет, и сияющая ослепительной чистотой плитка на кухне — роскошь просматривалась в каждой детали интерьера. Я в первый момент даже почувствовал себя немного неуютно. В последние годы немного отвык от такой обстановки.
