тут и бокалы вина стояли. Видимо, я здесь один из немногих несовершеннолетних.
Лица были сплошь незнакомые. Я увидел в толпе лишь трёх моих сверстников. Неужели у Марии нет друзей её возраста?
А вот и она спускается по лестнице. Такое платье, что невозможно оторвать взгляд. Впереди идёт Руслан, но Маша на него даже не смотрит. Она смотрит в толпу и находит взглядом… меня. Её лицо расплывается в улыбке.
Но я не спешил подходить к имениннице. Подождал, пока Маша и Руслан спустятся. На мою удачу он не стал её преследовать, а прошёл к группе мужчин, которые стояли в кругу и что-то обсуждали. Праздник толком не начался, а они уже держали руках стаканы тёмного алкоголя.
Маша же пошла в мою сторону, и я с улыбкой встретил её.
— Поздравляю с совершеннолетием!
— Ой, я так рада, что ты пришёл! Теперь этот вечер не будем таким скучным, — обрадовалась девушка.
— Это же твой праздник. Уверен, что граф Ларионов подготовил всё так, чтобы не было скучно.
— Он подготовил выступление симфонического оркестра, — фыркнула Маша. — А меня уже тошнит от классической музыки.
— И всё?
— Нет. Ещё будут бальные танцы, речи, фейерверк. Всё, как обычно. Скучная классика, — сказала девушка, которая постоянно ходила по балам в сопровождении родителей.
— Дорогие стандарты, значит. Что ж, может, я смогу внести разнообразие, — я поднял бумажный пакет без опознавательных знаков, который держал в руках.
Посылку мне прислали в фирменной упаковке с кучей ненужных буклетов, и я решил, что не хочу привлекать внимание названием бренда.
— Ай, это мне? Как приятно! — Маша взяла пакет и заглянула внутрь.
Её глаза распахнулись, и она достала красивую коробочку, обитую красным бархатом.
— Решил вручить лично. Слушай, а почему у стола с подарками стоит охранник? Неужели аристократы тырят друг у друга подарки? — я кивнул в сторону, где возле длинного стола стоял мужчина в классическом костюме охраны с наушником в ухе.
— Хах, не крадут. Но бывали случаи, когда меняли поздравительные открытки. Приносили дешёвый подарок и меняли открытку с самым дорогим, — объяснила девушка и открыла мой подарок.
Маша на миг застыла. Перестала дышать, а улыбка медленно сползла с её лица.
— Тебе не нравится? — забеспокоился я.
Не ожидал, что подарок вызовет такую реакцию… Чёрт! Надо было снова дарить кроссовки. Беспроигрышный вариант!
— Нравится, — тихо протянула Маша. — Очень нравится. Но откуда…
— Я посчитал, что ты этого достойна, — уверенно ответил я.
— Не поверишь, но я такие уже второй год у отца прошу. Но он считает, что сочетать украшения и артефакты — дурной тон.
— А ты так не считаешь?
— Нет. Ты сам того не подозревая, воплотил мою мечту. Кто ты, Алексей Алмазов? — тихо спросила она.
Кто же знал, что Маша разбирается в украшениях. И она прекрасно представляет, сколько стоит этот комплект. Но не понимает, откуда у сироты-простолюдина нашлись такие деньги.
— Я исполнитель желаний, — улыбнулся я.
— И необычный простолюдин. Которому, видимо, забыли отправить список того, чего нельзя дарить.
— Ты права, никаких инструкций мне не присылали. А на другие вопросы ответить пока не могу. Но если ты доверишься мне, то потом не пожалеешь.
— А я люблю загадки. С ними жизнь перестаёт быть такой скучной и однообразной.
— Не представляю, как тебе всё надоело, раз даже праздник в твою честь не радует.
— И правильно, не представляй, — по-доброму усмехнулась девушка. — Поможешь примерить? — спросила она, снимая свои голубые серёжки, которые идеально подходили к образу.
Маша повернулась и подняла волосы, сложенные в изящную причёску. Я расстегнул старое колье, мерцающее гранями бриллиантов, и вложил его в руку девушки. Застегнул на её шее свой подарок. А серьги она уже примерила сама.
— А мне нравится, — сказала девушка, подойдя к зеркалу у стены.
Она покружилась, как маленькая девочка. А я не переставал любоваться её красотой. У Маши было природное обаяние, поэтому для меня она выглядела одинаково прелестной в любой одежде. Хотя, я бы не отказался и снять с неё это платье. Стоп… куда-то не туда меня понесло.
Маша подошла к ближайшему охраннику и велела отнести старый набор украшений в её комнату, а затем снова вернулась ко мне. Пока гости продолжали собираться, мы болтали. Я рассказывал Маше забавные истории из училища, а она мне про самые глупые поступки аристократов. Имён мы не называли, просто смеялись в стороне от остальных.
Но нас постоянно отвлекали другие гости, которые подходили лично поздравить Машу с восемнадцатилетием. Причём все поздравления были почти одинаковые, словно каждому при входе давали бумажку с нужными словами.
Потом музыка умолкла, и граф Ларионов произнёс поздравительную речь, где больше благодарил собравшихся, нежели поздравлял дочь. Он пригласил на сцену, которую специально поставили для этого дня, музыкантов, и все разговоры стихли. Аристократы наслаждались классической музыкой, или как мы — лишь делали вид.
Теперь понимаю, почему на дне рождения Кутузова не было взрослых, а только его сверстники. Иначе пришлось бы создавать совершенно другую атмосферу.
Я коснулся плеча Маши, и она робко обернулась ко мне.
— Долго они будут играть? — тихо поинтересовался я, чтобы меня не услышали остальные гости.
Иначе подобный вопрос будет восприниматься, как знак неуважения к хозяевам дома.
— Минимум полчаса. Потом будет праздничное разрезание торта, — ответила Мария, наклонившись над моим ухом.
— А чем бы ты хотела заняться в это время?
Именинница неоднозначно посмотрела на меня, но всё же ответила:
— Знаешь, я всегда хотела завести кота. Так что поездку в приют обменяла бы на весь этот чёртов праздник. Но за мной постоянно следят. Охранники меня даже к зоомагазинам не подпускают, чтобы я случайно не купила хомячка.
— Почему тебе и это запрещают?
Она пожала плечами в ответ. Я сочувствовал Маше. Она не могла сделать ничего без одобрения родственников. Даже питомца завести. Обычного кота, не говоря уж о магических питомцах!
— А если кота подарит кто-то из гостей, которому случайно забыли отправить список нежелательных подарков? — спросил я на ушко у девушки, на что Маша выпучила на меня свои и без того большие глаза.
— Тогда отец не сможет отказаться, потому что он рискует обидеть гостя, — девушка расплылась в хитрой улыбке.
— Подождёшь,
