class="p1">Эврика. Вот и слабое звено.
— Мэм? — Аддамс решительно спрыгивает с подоконника, всеми силами пытаясь придать безэмоциональному лицу хоть немного приветливый вид. На что только не пойдешь ради успеха задуманного.
— Это вы мне? — женщина оборачивается на голос, и ее лицо удивленно вытягивается.
— Мне нужно провести сравнительный анализ ДНК, — у Уэнсдэй абсолютно нет времени на долгие вступления.
— Эм… Ясно. Вы что, из полиции? У вас есть соответствующее распоряжение?
Мимо проходит двое лаборантов.
Аддамс выдерживает паузу.
Когда они скрываются за поворотом, Уэнсдэй понижает голос до вкрадчивого шепота.
— У меня нет распоряжения, но, уверена, мы с вами сможем прийти к согласию… — она опускает взгляд на именной бейджик собеседницы и выразительно приподнимает бровь. — Барбара.
— Простите, я не совсем понимаю вас…
Однако, произнося эту фразу, сотрудница лаборатории озирается по сторонам и едва заметно кивает головой в сторону ближайшей двери. Уэнсдэй как бы невзначай быстро показывает четыре пальца. Родители отправили чек на десять тысяч долларов, но разбрасываться деньгами, чтобы подтвердить и без того очевидные подозрения, в высшей степени неразумно. Барбара отвечает коротким удовлетворенным кивком, и Аддамс уже мысленно празднует победу. Содействие шерифа ей вовсе не нужно, она вполне способна справиться самостоятельно.
— Эй, Барбара!
Они обе синхронно оборачиваются на окрик. По коридору быстрым шагом идет незнакомый пожилой мужчина.
— Барбара, ты должна была принести мне результаты по Дугласу еще час назад… — раздраженно бросает он, а через мгновение его цепкий взгляд падает на Уэнсдэй. — А ты еще кто такая?
— Я ее двоюродная племянница. Только вчера приехала в город и вот решила прогуляться, — Аддамс с трудом выдавливает улыбку, больше напоминающую оскал.
— Ладно. Но нечего здесь слоняться просто так, у твоей тети уже заканчивается обед, — мужчина уже поворачивается, намереваясь уйти, но вдруг замирает на месте и пристально вглядывается в ее лицо. — Хотя постой-ка… Вот дерьмо. А я еще не поверил Галпину, когда он предупреждал насчет тебя.
— Я не понимаю, о чем вы, — и хотя Уэнсдэй уже отчетливо понимает, что миссия благополучно провалена, она продолжает сохранять самое невозмутимое выражение.
— Не ври мне. Ты из этих чокнутых, — его лицо кривится в гримасе отвращения. — Шериф сказал, что ты объявишься и будешь вынюхивать. Жаль, у меня нет времени с тобой разбираться, поэтому живо проваливай, пока я не вызвал полицию.
Уэнсдэй Аддамс ненавидит признавать поражение.
Она привыкла побеждать.
Привыкла всегда быть на шаг впереди.
Но как только дело касается Хайда, все неизбежно летит к чертям.
Уэнсдэй Аддамс ненавидит поддаваться всплескам эмоций.
Любых — как положительных, так и отрицательных.
Но осознание, что она была так близка к осуществлению цели, и все сорвалось в самую последнюю секунду… раздражает.
Чертовски сильно.
Буквально до зубного скрежета.
По возвращении в Невермор она быстрым шагом пересекает внутренний двор школы, намереваясь как можно скорее оказаться в своей комнате. Энид, теперь всегда сидящая за одним столом с компанией Аякса, зовет ее по имени, но Уэнсдэй игнорирует соседку. Она совершенно не настроена ни с кем разговаривать. Зато Вещь самовольно выбирается из рюкзака и, спрыгнув на землю, быстро устремляется к своей новой подруге.
Аддамс уже приближается к Офелия-Холлу, когда улавливает стук каблуков позади. Похоже, Синклер всерьез вознамерилась довести ее до белого каления бесполезными расспросами.
— Уэнсдэй! Подожди минутку!
Голос принадлежит вовсе не Энид.
Впрочем, наплевать.
Она не считает нужным останавливаться.
— Да стой же ты!
Быстрый стук каблуков становится все отчетливее. Искреннее желая неизвестному самой мучительной смерти, Аддамс оборачивается и упирается взглядом в Мартинес. Только этого еще не хватало. Черт бы ее побрал.
— Чего тебе? — сквозь зубы бросает донельзя раздраженная Уэнсдэй, смерив блондинку высокомерно-презрительным взглядом. Эмили недовольно поджимает губы, всем своим видом демонстрируя ответную неприязнь, но все равно решительно обходит Аддамс и встает вполоборота, преграждая ей путь.
— Поверь, я бы не заговорила с тобой без крайней необходимости, — сообщает она совершенно безынтересную информацию. — Но все-таки это важно.
Уэнсдэй не отвечает, продолжая сверлить новенькую глазами.
Эмили скрещивает руки на груди и постукивает по полу ногой, облаченной в туфли на аномально высоких шпильках. У Аддамс проскальзывает бесполезная мысль, что Мартинес явно имеет серьезные комплексы по поводу роста — чем еще объяснить тягу ежедневно надевать на ноги самые настоящие орудия пыток.
— Это не совсем мое дело, но я считаю, что вам с Ксавье следует поговорить. Уж не знаю, почему вы поругались, но он всю неделю ходит как в воду опущенный. Я… я волнуюсь за него, — выдает девушка на одном дыхании.
— А ты у нас в парламентеры заделалась? — Уэнсдэй почти смешно. Она запоздало вспоминает, что Эмили считает, будто неразделенная симпатия Торпа была направлена в сторону Бьянки. Абсурдность ситуации весьма забавляет.
— А ты, видимо, в плохие юмористы? — парирует Мартинес с саркастической улыбочкой. Но через мгновение вздыхает и отводит взгляд. — Слушай, я не буду отрицать… Мне нелегко далось решение поговорить с тобой. Ты на всех жути нагоняешь, но, похоже, вы с Ксавье близкие друзья. И он в самом деле сильно переживает из-за вашей ссоры. И если он хоть немного для тебя важен, помирись с ним. У него ведь так мало близких людей…
— Ты совершенно права. Это не твое дело.
— Господи, и как он только может тебя выносить, это же… — Эмили вдруг сиюминутно умолкает. Ее глаза медленно расширяются. — О нет. О Боже… Это ты. Это не Бьянка. Это все время была ты.
Похоже, две извилины в ее блондинистой голове все же способны немного соображать. Она молчит ровно пятнадцать секунд, шокированно воззрившись на Уэнсдэй — светлые брови взлетают вверх, а губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, удивленно приоткрываются. Аддамс усмехается про себя, мстительно наслаждаясь произведенным эффектом, но выражение ее лица остается по обыкновению непроницаемым.
— Забудь все, что я сказала, — выдает Мартинес, наконец справившись с собой. — Держись от него подальше. Это просто… чудовищно.
И хотя Уэнсдэй не намеревалась приближаться к Ксавье в ближайшее десятилетие, наглость Эмили многократно усиливает и без того немалое раздражение. Даже родители не позволяли себе общаться с ней в приказном тоне.
— Это не тебе решать, — шипит Аддамс, шагнув к блондинке и прожигая ее арктически-ледяным взглядом. — Живо уйди с дороги.
Мартинес делает судорожный вздох.
Крылья тонкого носа возмущенно трепещут, а по щекам ползет гневный румянец.
— Я не подчиняюсь приказам психопатки, — язвительно чеканит она, презрительно скривив пухлые губы.
— Тем хуже для тебя, — Уэнсдэй отталкивает ее локтем с такой силой, что та едва не падает, пошатнувшись на высоченных каблуках.
Решив, что разговор окончен, она уверенным шагом устремляется вперед по коридору. Но
