– А что не в общем?
Зуев неопределенно повел головой:
– Есть одна маленькая деталь, которая их раздражала. Ювелир жил один, без жены. Кстати, по документам он и не был женат. Но к нему часто заглядывали подружки. Ну, иногда шумели допоздна. Соседям, понятное дело, это не нравилось. А так по всему – человек он добрый, отзывчивый. Мужикам из подъезда взаймы давал.
– Ну, тогда он не человек, а кладезь.
– Можно считать и так.
– А скажи мне, сыщик Витя, тебя не настораживает цепь убийств? Убиты Антипова и Туманова. Вдруг умирает человек, который имел к Тумановой какое-то отношение. Или она к нему. Причем умирает странно. В ванне. Насколько я понимаю, от сердечного приступа?
– Настораживает, – согласился лейтенант без всякой конкретики. – Поэтому я и сказал с самого начала: возможно, ему помогли… Соседи, например, никогда не замечали, чтоб он жаловался на здоровье. По крайней мере, «Скорая» к нему никогда не приезжала. А вообще, Анатолий Николаич, с этим ювелиром дело темное. Соседи боятся говорить, но намекнули на его связь с криминалом. Мол, шибко крутой был ювелир. Жил на широкую ногу.
Камагин указал пальцем на фотографию Шавранского:
– Вот отсюда и внезапная смерть.
Зуев согласно кивнул головой:
– Я показал соседям паспорт Тумановой.
– Паспорт?
– Вернее, фотографию в паспорте ее. Так вот: соседи утверждают, что частенько видели ее входящей в квартиру Шавранского.
– Любовница? – заулыбался капитан.
– Выходит, так. Только последнее время она редко появлялась у него.
– Я понял. Вот, значит, для чего у нее был номерок ювелира. Многого старичку не надо, а денежки из него пососать можно. Ты вот что, Витя, возьми фотографию Антиповой и тоже покажи соседям. Может, и она бывала у него. Тогда это будет очень интересно: новая пассия устраняет двух конкуренток. Как думаешь?
Зуев пожал плечами.
– Ладно. Это я так, – продолжал Камагин. – Надо установить круг знакомых Тумановой. Связаться с родителями. Выяснить все: где училась, работала? В каких кафе, ресторанах бывала? С кем спала? Ну, в общем, все. Как можно больше информации. Любая мелочь может иметь огромное значение. Бери в помощь ребят, и давай. А того молодчика не установили, с кем Валяев подрался в ресторане?
– Нет, Анатолий Николаевич. Официанты и администратор в один голос утверждают, будто раньше никогда его не видели.
– Понятно. Или не видели, или не хотят говорить. А водителя, который, со слов Валяева, отвозил его домой?
– С этим вообще глухо. Каждый вечер по трассе проходит несколько тысяч машин…
Камагин хмуро заключил:
– Это правда. Я и не надеялся с самого начала, что удастся отыскать его. Ах, Валяев, Валяев, стервец. Надо было сразу оформить его суток на пятнадцать и в камеру. Тогда бы не убежал. А теперь ищи его. Но, чует мое сердце, мамаша знает, где спрятался сынок. Говорить не хочет, переживает за него. Надо будет съездить к ней, поговорить. Этим я займусь сам.
* * *
Нину Николаевну Валяеву капитан Камагин застал дома только вечером. Подозревал, что Валяева нарочно избегает встреч с милицией. Осторожничает. Попросила его показать удостоверение. Внимательно прочитала каждую строчку.
– Вы по поводу Валеры? – спросила она сухо, пригласив Камагина пройти в гостиную. – Только зря вы его ищете. Не убивал он никого.
– Я знаю, – ответил капитан, сразив женщину наповал. Такого услышать она не ожидала. Даже растерялась немного.
– А как же?.. Зачем тогда вы его ищете?
– Видите ли, – начал гость, удобно расположившись в кресле, – он может знать то, чего не знаем мы. Убита Антипова. Убита другая девушка. Точно таким же способом. Ваш сын в бегах, а убийца радуется. Он на свободе. Может совершать преступления в расчете, что мы будем подозревать вашего сына. Вот почему ему необходимо прийти к нам. Вы понимаете меня?
Женщина молчала, что-то напряженно обдумывая.
Вначале она показалась Камагину непробиваемой, как стена старой постройки. «Она ведь тоже оттуда, из коммунистических времен. Человек старой закалки», – подумал он про нее. А теперь засомневался. Можно с ней поговорить по-человечески. Глядишь, и поймет.
– К тому же, согласитесь, глупо бегать и скрываться, если человек невиновен.
– А может, он ждет, пока вы найдете настоящего убийцу и тогда отстанете от него? – возразила она.
У Камагина на лице выразилось сожаление:
– В любом случае допросить его нам все равно придется. Просто, если он явится к нам сам, то развеет все подозрения. А пока в бегах – мы вынуждены считать его причастным к убийству…
Нина Николаевна покосилась на капитана недоверчиво.
– А как вы думали? – Камагин посмотрел на часы. – Ладно, объявится, пусть позвонит нам. А лучше, если вы позвоните.
– Хорошо, – не слишком убедительно пообещала Валяева.
– Это в его интересах. Не надо от милиции бегать. Не советую, – подчеркнул капитан на прощание.
Уходя, он подумал, что не мешало бы ее домашний телефон поставить на прослушивание.
«Наверняка захочет обмолвиться парой словечек с дорогим сынком. Кажется, она мне поверила», – подумал он, выходя из подъезда.
Вечер оказался душным, с назойливыми комарами.
«Будет дождь», – решил капитан и не ошибся.
Не успел он дойти до автобусной остановки, как ударил с треском гром, и небо точно раскололось.
Домой Камагин явился насквозь промокший. Быстро переоделся, вымыл руки и прошел в кухню.
Там, в холодильнике, его поджидала бутылка «Столичной». Единственное утешение в холостяцкой жизни.
Глава 6
Валерка подошел к машине. Это была новенькая «семерка» красного цвета с тонированными стеклами.
За рулем сидел мужчина.
– Привет, – сказал он, открыв переднюю дверь.
Валерка не захотел показаться невежливым и ответил:
– Привет.
Но улыбаться не стал. Не до этого. И спать хочется. Он покосился на сидящего за рулем обладателя «семерки».
Тот сидит хоть бы что, а ведь глубокая ночь. Лицо у него приятное: усы, аккуратная бородка, волосы слегка вьются. Вот только глаза странные. Как глянул на Валерку, точно огнем обжег.
– Ну что, поедем? – предложил бородатый с каким-то озорным весельем и, не дожидаясь, что ответит Валерка, тронул машину. – Меня зовут Александр Иванович, – представился он.
– А меня – Валера.
– Ну вот и познакомились, – добродушно сказал бородатый и рассмеялся.
