свободная птица. Ах, как бы хотелось улететь из этого города, туда где море и нет проблем. Но вместо песчаного пляжа обнаружила себя лежащей на диване в кабинете Владлена, а самого начальника, склонившимся над моей щиколоткой и что-то бубнящего в телефон.
— Да, Борис Борисыч, заметный отёк и даже покраснение, хотя, может, обувью пережала. Везти сразу к вам? Может, ей обезболивающего или виски? А то сознание потеряла и бледная, как привидение. Всё, вас понял.
— Не надо никуда меня везти, мне работать нужно, — сделала неуверенную попытку поднятья из трясины дивана.
— Совсем долбанулась? Точно с головой не в порядке! Сейчас тебя отвезут в больницу, и ты будешь там столько, сколько я скажу. И не надейся, что за это время забуду о том, что ты покажешь мне все свои таланты в танце.
Глава 11
Я смутно помнила, как меня привезли в больницу, лишь руки Владлена, укладывающего меня в машину, словно ребёнка в колыбель. Сквозь дымку беспамятства проскальзывали нечёткие образы людей в белых халатах, прохладные прикосновения к щиколотке и мужской нудный голос, бубнящий о том, что так работать невозможно.
Утреннее солнце щекотало ресницы и нос, призывая проснуться и открыть глаза. Первый десяток секунд я не понимала, что происходит вокруг и почему оказалась в белоснежном безмолвии. «Так это же больница, вот почему так пахнет чистотой!» — я с детства знала, что такое аромат хлорки и «белизны» для белья: мама была неподкупна в таких вопросах — простой стирки и уборки было мало, нигде не могло быть и места для микроба или бактерии. Это был запах дома…Стерильный и химический.
События вечера всплывали в моей памяти зыбкими образами. Но хорошо запомнила лишь взгляд Владлена, обещавшего, что я не выйду без палаты без его разрешения. Первым желанием было сорваться с места и бежать подальше. Этот мужчина внушал мне настоящий страх, к которому примешивалось какое-то чувство, которое не получалось сформулировать.
— Здравствуйте, Мария Ивановна! — надо мной навис высокий аскетичный мужчина с непроницаемо-холодными и отстранёнными глазами, просканировавшими меня, словно рентген. — Как ваше самочувствие?
— Здравствуйте! — замялась, не зная, как обращаться к ледяной глыбе. — Всё в порядке. Можно, я уже пойду домой. Мне на работу надо…
Ответ был неинтересен этому человеку: он деловито ощупал мою щиколотку и скривился. Надо ли говорить, что его пальцы были ледяными, словно подтверждая изначальное впечатление.
— Зовите меня Борис Борисович! — процедил он, что-то записывая на весу. — Боюсь, милочка, вам придётся здесь задержаться. У вас есть кто-нибудь, кто сможет привезти сюда сменную одежду и необходимые принадлежности?
Его безапелляционный тон вызвал у меня невольное раздражение. В конце концов, госпитализация — дело добровольное. Поэтому я попробовала скинуть ноги с бойничной койки и тут же вскрикнула, ощутив острую больше в районе щиколотки. Перед глазами поплыли разноцветные пятна, а сухой, скрежещущий голос звучал словно сквозь в туман.
— Ну что, доигрались? — источник звука удалился. — Галенька, обезболивающее сюда! И успокоительное захватите! Барышня буйная попалась!
«Буйная? Это я ещё ничего не сделала, а следовало бы!» — пронеслось в голове, но огненная игла в ноге напомнила о том, что надо проявить хотя бы минимум благодарности к тем, кто в состоянии унять твою боль. Мне стало неловко за своё ребячество и легкомыслие.
— Извините, Борис Борисович! Просто я боюсь больничных палат с детства. А ещё мне надо быть на работе завтра. У меня очень строгое начальство.
— Владлен Олегович? Не волнуйтесь! Возможно, он бывает крутоват и резок, но всегда справедлив и корректен.
— К сожалению, у меня есть и другое руководство…Менее корректное.
Мне с трудом удалось справиться с желанием расспросить про старшего Волкова, от которого теперь полностью зависела моя судьба.
— Не забивайте голову! Вам выдадут официальный больничный. А пока свяжитесь всё же с близкими. Вряд ли вы захотите провести неделю в одной и той же одежде.
Странно было оказаться в такой ситуации, что даже некому сообщить о том, что попала в больницу и попросить помощи. Таня, на которую я раньше полагалась в любой ситуации, оказалась Иудой; любимый парень — изменником. Что же, придётся держаться корней и попросить о помощи родного брата. Правда, я быстро пожалела о принятом решении.
— Привет, сеструха! Чего с тобой случилось? А у тебя тут неплохо! — Ваня осмотрел палату бегающим взглядом глубоко посаженных глаз, нервно ухмыльнулся тонкими губами и присвистнул. — И сколько же такое удовольствие стоит? Небось месячная зарплата твоя за сутки?
Вспомнилось, как матушка более месяца ежедневно отчитывала меня за то, что назвала брата «крысёнок». К сожалению, её не беспокоило, что любимый сын в возрасте десяти лет уже виртуозно обкладывал меня, старшую сестру, матом так, что до сих пор пылали уши, стоило вспомнить.
— Привет! Врачи говорят, ничего серьёзного, — принципиально не стала реагировать на вопрос о стоимости отдельной палаты, хотя мне и самой было интересно.
— Много врачам отстегнула? Я думал, что ты мне обещала помочь с деньгами, а сама в вип-аппартаментах больше моей квартиры расположилась. Хотя логично, дешевле будет памятник поставить, когда меня братки грохнут. И проблем меньше, да?
Ну вот, опять началось. С Ваниной точки зрения, весь мир крутился вокруг него одного. Я почувствовала, что закипаю. Всю жизнь лучшие игрушки, самые лакомые кусочки и последняя порция доставалась ему. Якобы у брата было слабое здоровье и тонкая душевная организация.
— А ты не думал, что когда идешь в больницу, можно хотя бы фруктов захватить?
— Я думаю, тебя здесь и так неплохо кормят, — он кивнул на поднос с только что принесённым завтраком, совсем не похожим на больничную еду, — а мне надо долг отдавать, если помнишь. У меня каждая копеечка на счету.
— Я помню! У меня уже есть четверть суммы, и через пару недель я смогу наскрести ещё столько же. Сколько у тебя?
Брат нахмурился и нервно дёрнул плечом, мол, отстань.
— Ваня! Сколько у тебя есть⁈
— Хватит трахать мне мозг! Свои нотации оставь для учеников в школе! Я тебе не мальчик, сам разберусь. В падлу помочь, так и скажи, хорош строить из себя Мать Терезу!
После его ухода попыталась успокоиться, но меня трясло: руки ходили ходуном — невозможно было донести ложку до рта. Такое бывало, когда я на пределе. А сейчас уже исчерпала лимит сил. Последней каплей стало то, что Ваня проиграл в покер деньги, которые успел собрать.
Медсестра Галя, с которой мы чуть поболтали утром, зашла меня проведать. Глядя на моё состояние, она вновь вызвала Борис Борисыча.
— О-о-о,
