они точно любят.
— Привет, — мама, встретила меня на крыльце.
— Привет, — протянул ей букет и ведёрко мороженого. — С днём мам*!
— Спасибо, дорогой, давай проходи.
Мы устроились на кухне, мама поставила передо мной тарелку с картофельным пюре и двумя отбивными и подвинула салатницу.
— Налетай, — улыбаясь, она садится напротив.
И я с удовольствием принимаюсь за еду, после тренировки всегда голодный как волк. — Может, ты бы почаще заезжал, я бы тебя кормила, — подпирая кулачком подбородок, говорит мама.
— Спасибо, мам, но это не обязательно. Тем более, что я часто еду сразу в клуб и ем там.
— Ну вот, совсем вырос и мама уже не нужна — вздыхает она.
— Наслаждайся, — усмехаюсь я. — Ещё пару месяцев спокойной жизни и забот будет невпроворот.
— Ой, и не говори, — смеётся она. — Даже представить страшно.
— Все забываю спросить, уже известно, кто там?
— Нет, они так лежат, что рассмотреть не получается. Так что будет сюрприз. Лучше расскажи, как у тебя дела?
— Да, нормально всё, — пожимаю плечами, не знаю, что ей сказать. Навряд ли ей понравится, в кого я превратился. — Учусь, тренируюсь, в следующем месяце первые соревнования. В клубе тоже вроде получается. Тяжело немного… Но с этим можно справиться.
— Ты у меня такой молодец. Папа бы тобой гордился. А личная жизнь как?
Долго жую очередной кусок отбивной. Потому что не знаю, как правильно ответить.
— И там все нормально, — абстрактно отвечаю я, надеясь, что этого ответа хватит.
— Девочка появилась? — тут же оживляется мама.
— Нет, поэтому и всё хорошо, — пытаюсь шутить.
— Сын, — улыбка сходит с маминого лица. — Ну нельзя так. Больше года прошло… Неужели ты…
— Нет, мам, — не даю ей договорить. — Лизу я не люблю, к счастью, уже давно. Но и отношений с кем-то заводить не хочу.
— Милый, не злись, — она накрывает мою руку и слегка сжимает пальцы. — Просто не повторяй моих ошибок, не строй баррикад, которые потом будет сложно рушить.
— Мам, мне всего лишь двадцать.
— Но если ты будешь так себя вести, то будешь как Захар сидеть в холостяках до сорока.
— Если мне потом повезет отхватить такую жену как ты, я согласен.
— Льстец, — смеётся мама. А потом добавляет уже серьезно. — Неужели никто не приглянулся за все это время?
— Есть одна девушка, — решился признаться. — Мы общаемся с ней в интернете.
— Хорошенькая?
— Не знаю. Но с ней интересно, легко… Мне с ней хорошо даже просто о погоде говорить, понимаешь… Я не знаю, как объяснить. Правда, она не хочет встретиться. Не хочу быть навязчивым и допытываться, почему. Но иногда мне кажется, что мне уже мало наших переписок. Я хочу услышать голос, увидеть ее.
— А она совсем никак не объясняет, почему не хочет встретиться.
— Как-то сказала, что боится меня потерять… И я не знаю, как это понимать. Может, она калека какая? Или страшненькая? Или ещё какая хрень… Хотя нет, калекой быть не может, она где-то учится и по городу ходит. Короче, чего я только не напридумывал…
— Так, может, напрямую спросить?
— Боюсь, это бесполезно. Я ее даже в кино приглашал, но она отказала.
— Чем? В смысле какая причина?
— Да нет никакой причины, просто сказала, что не может принять мое предложение.
— Может, это не девушка? — выдает мама. — Поэтому и не идёт на контакт.
Я поднял глаза и уставился на маму. Мысль, что за аватаркой мог скрываться парень, мне в голову не приходила. Сглотнул.
— Нет. И посты у нее девчачьи, — высказался вслух, — Это не может быть парень.
— Ну не может, так не может, — хлопает мама ладошками по столу. — Чай будешь? Я печенье испекла.
— Буду, — убираю грязные тарелки в раковину.
— Как у вас вкусно пахнет, — на кухню заходит Захар, первым делом целует маму, а потом протягивает мне руку. — Как жизнь?
— Спасибо, все хорошо.
Потом, пока Захар ужинает, я пью с мамой чай, а допив, собираюсь домой.
— Ладно, мам, я поеду, спасибо за ужин и за то, что ты у меня есть, — подхожу, обнимаю её.
— Ты слышал? — спрашивает она, отстраняясь.
— Что? — не понял я, а она хватает мою ладонь и прикладывает к животу. Захар в ту же секунду оказывается рядом и тоже прикладывает руку к маминому животу. Мы замерли, прислушались и действительно через какое-то время я чувствую лёгкое шевеление. Мама смотрит то на меня, то на Захара огромными глазами.
— Здорово, да? — улыбается она.
— Давно? — спрашиваю маму.
— Несколько недель, но так отчётливо недавно.
— Ну все, началась у тебя веселая жизнь, — смеюсь с неё. Но ее это не огорчает, она словно светится от счастья. — Ладно, я пошёл, а вы там поаккуратней, — погладив живот на прощание, обратился к тем, кто в нем сидел.
По дороге домой все думал над маминым словами. А вдруг, это действительно какой-нибудь извращенец притворяется девчонкой? Ну иначе, зачем так скрываться? А как узнать правду? Причем аккуратно, чтобы не обидеть, если я все-таки неправ?
В голову так ничего и не пришло толкового. Но так как мысли мешали заснуть, я все-таки написал.
Джордан: "Пожалуйста, не обижайся на меня. Я буду очень рад, если этот бред действительно окажется бредом. Ты точно девушка?"
И пока не передумал, быстро отправил. И только потом глянул на часы, было начало двенадцатого. Я почти потерял надежду получить ответ. Но минут через пятнадцать мой телефон ожил.
Lоve is: "И как тебе это доказать?"
Я от волнения аж встал. Как доказать? Прислать фотку не вариант, как я узнаю, что это ее фотка? Звонок по видео связи? Точно, самое то!
Джордан: "Мы можем созвониться по видео связи?"
Lоve is: "Нет. Прости. Но это точно не вариант."
Джордан: "Почему?"
Lоve is: "Я пойму, если ты не захочешь больше со мной общаться. Но на видео связь я не согласна"
Джордан: "А просто на звонок?"
Ответа не было, мне показалось, очень долго. Я уже даже успел пожалеть, что все это затеял.
Lоve is: "Пообещай, что это будет только один раз. Просто как доказательство, что я не вру."
Джордан: "Обещаю"
А следующим сообщением отправляю свой номер. Минуты снова кажутся вечностью. А когда телефон сообщает о входящем вызове, я какое-то время туплю, глядя на высветившийся номер. Касаюсь зелёной трубки и подношу телефон к уху.
— Да.
— Привет, — тихий, неуверенный, но точно девичий голос раздается по ту сторону.
— Привет.
Моё сердце словно пытается пробить грудную клетку, так сильно стучит. Она молчит, и я молчу, слушаю ее дыхание и понимаю, как легко становится на душе, что это всё-таки девушка, что все
