"Привет. Приеду сегодня с вещами".
Отпила из стаканчика в ожидании ответа. Обычно Люба всегда в сети в это время — ну, тоже на работе, и отвечает быстро.
"Привет. Ну, оки. Во сколько ждать?" — пришёл ответ.
"Часов в восемь, я еще не всё собрала".
"Спускаться тебе помогать с коробками?"
"Нет, мы сами поднимем".
"Кто — мы? Ты не одна, что ли, приедешь?"
"С Марком".
"О_о в смысле?? Он же в командировке? Вернулся?"
"Да".
"И как? Увидел, как ты вещи собираешь?"
"…да".
"И что??"
— Ну, попили кофе — пора и честь знать. Пошли работать, — сказала мне Настя, выбрасывая пластиковый стаканчик в урну.
"Расскажу вечером", — торопливо ответила и вышла из сети.
За рабочими делами удалось отвлечься, но стоило переступить порог подъезда Марка, как снова будто бетонной плитой придавило грудь. Он дома, сегодня у него выходной после командировки. Значит, сейчас я поднимусь и встречусь с ним снова. Опять на душе заскребли кошки.
Доехала на лифте до шестого этажа, нерешительно открыла дверь ключом и вошла в полутёмный коридор. Свет тут же включился и заставил меня зажмуриться.
— Привет, — нервно сказал Марк, словно ждал меня у порога.
— Привет, — ответила я, снимая пальто.
Прошла мимо него и принялась собирать остатки вещей. Под его грустным взглядом это делать еще сложнее… Как ни странно, бывший жених ни слова больше не сказал по этому поводу, просто молча смотрел. Видимо, всё же решил не напирать, а дать мне время подумать. Хотя уверена: он надеется, что мы помиримся. А я… не знаю уже ничего. Пока я просто хочу уехать к Любе.
— Ну всё, — сказала я, оглядывая аккуратно упакованные коробки. — Поможешь?
— Конечно, — кивнул он, натягивая поверх футболки свитер.
Мы оба оделись и с первыми коробками в руках спустились к машине. Таким образом погрузили их все, хотя Марк давал мне только легкие, а их было не так уж много, и основную часть времени я ждала его в машине. Когда все вещи оказались в багажнике, мы поехали в сторону дома подруги. Всю дорогу Марк кидал на меня взгляды, будто ждал от меня, что я сейчас скажу, что передумала, и чтобы он поворачивал назад. Но я ничего не сказала.
Таким же способом мы перенесли эти коробки и в квартиру Любы. Он сухо поздоровался с ней, а когда принёс последние вещи, вытянул меня за руку в подъезд.
— Ангелин, — заговорил он, а я поняла, что сейчас мне опять станет больно. Марк взял мои руки в свои. — Ты… знай, что можешь мне позвонить. Может, просто соскучишься. Я могу быть просто другом, если ты не хочешь ничего другого. Не отнимай у меня возможность видеть тебя.
Я отрицательно покачала головой.
— Нам так хуже будет, обоим, — сказала я ему, забирая свои руки у него. — Не хочу нас мучить. Извини…
Обошла его и закрыла дверь с другой стороны. Если бы Марк знал истинную причину, может быть, он бы не стал уговаривать меня остаться. Но признаться и так ранить его я не смогла…
___
— Ну, проходи, — нарушила гнетущее молчание в коридоре Люба. — Пошли, покажу твою комнату.
Я поплелась следом за ней по её трехкомнатной квартире, которая досталась подруге от родителей.
— В принципе, ты, конечно, и так ее видела уже. Но всё же.
Да, верно. Я уже много раз ночевала у Любы. Но теперь я приехала сюда надолго, как минимум на месяц. Все вещи я распаковывать не стану, но кое-какие коробки придётся сюда притащить и разобрать.
— Твой диван, — показала она рукой. — Твой шкаф — я его освободила для тебя. Твой туалетный столик. В общем, обустраивайся, а я пока нам кофе сварю.
— Лучше чего-то покрепче.
— Поняла, — кивнула Любовь. — Сейчас поскребу по сусекам. Должно быть вино в запасе.
Она ушла в кухню, а я взяла одну из коробок и отнесла ее в мою временную спальню. Надрезала скотч канцелярским ножом и принялась выкладывать вещи из коробки. Вздохнула. Как же погано на душе! Вроде бы я сделала всё правильно, но теперь меня преследует ощущение пустоты. Я бы хотела провести этот вечер с Марком. Мы бы заказали суши и включили какой-нибудь фильм. Он бы обнимал меня, потом пошёл бы дальше, ласкал и целовал, и очнулись бы мы где-то на титрах… И чёрт бы с этим фильмом, главное, это те ощущения, которые ты ловишь с человеком рядом. Мне нравились эти тихие, почти семейные вечера, они начались еще до того, как мы съехались. Но вместо этого я проведу вечер в компании Любы и вина.
Закончила с коробками на сегодня, подготовила одежду к завтрашнему дню и вышла к подруге в кухню.
— Спагетти будешь? И сосиски.
— Давай, — улыбнулась я.
Уже давно не приходилось есть такую простую и домашнюю еду. Особенно сосиски. Марк меня совсем избаловал своими устрицами и рукколой. Но, впрочем, и сосиски мне кажутся вполне аппетитными после рабочего дня и таскания коробок по лестницам — Люба живет на четвертом этаже пятиэтажного дома… И фитнеса не нужно после пробежек по пролётам. Основную часть коробок принес Марк, но и я тоже побегала изрядно. Марк… Опять сердце больно кольнуло при мысли о нем. Правильно ли я поступила? Ведь нас тянет друг к другу, нам было сложно расстаться. Может, Марат — глупое и досадное недоразумение, и я бы вскоре забыла о нём, а с Марком поторопилась рвать отношения? Что бы Люба ни говорила, а я это изменой не считаю. У нас не было секса. Но всё же я виновата перед своим женихом. То есть — бывшим женихом… Пока не получается думать даже в своей голове о нём как о чужом. Наверное, мне потребуется время, чтобы разобраться с собственными чувствами.
— Кетчуп, — пододвинула она ко мне бутылку с соусом.
— Спасибо, — взяла я ее и налила кетчуп на сосиску.
Почти студенческий ужин. Как в старые добрые времена, когда мы с Любой снимали одну квартиру на двоих. Приезжали с пар и варили сосиски — быстро и вкусно. Уже после окончания университета ее родителей не стало, и квартира семьи полностью отошла Любови.
— Нашла вино, — сказала Люба, после того как наши тарелки опустели.
— Тащи, — махнула я рукой.
Хоть немного расслабиться и отвлечься от этих бешеных дней. А может, и попытка сбежать от себя. Только никто пока еще этого сделать не смог. Куда бы я ни пошла, себя всегда беру с собой… Как и эти дурацкие мысли о том, что зря порвала с Марком. Может, ничего бы он и не узнал. А я бы со временем забыла Марата и его прикосновения.
А вот Марата вспомнила зря. Щеки запылали от стыда, а по коже пробежали мурашки, когда я вспомнила, как меня ласкали его большие руки и как смотрели с вожделением его серые глаза… И как мне всё это нравилось, хотя я никогда и никому в этом не признаюсь.
