В её взгляде мелькнули злобные искры, — зачем тогда мы вообще сражались?
Хемнир промолчал. Как и у многих анимагенов, у него уже были собственные дети, и он прекрасно понимал, какой ответ должен дать на этот вопрос. С другой стороны, сейчас ситуация складывалась таким образом, что Союз мог оказаться в окружении врагов не менее страшных, чем «клеймённые» Эксплара.
— Я не хочу прерывать ваши ностальгические ссоры, — подал голос Лункс, — но я не закончил доклад. За время нашего наблюдения, мы заметили одну особенность, касающуюся эххийских командиров. У меня возникло чёткое ощущение, что это новусы.
— Новусы? — удивлённо приподнял бровь Каллидус. — Ты уверен?
— Насколько мне известно, у обычных людей не светятся глаза.
— Если на стороне Эххи есть новусы, то у нас есть шанс договориться с ними, — воодушевлённо воскликнула Елема, — в конце концов, разве они не должны понимать, что бессмысленно начинать войну, в которой пострадают обе стороны?
— Они будут воевать не за людей, — Адмирал крякнул и глухо прокашлялся, — Эххи всегда хотело занять ресурсные базы Кайлити, начиная от экспедиции Миртара Акти и заканчивая пособничеством Альянсу «Хранителей» в Войне Возрождения. Пользуясь тем, что Железный Флот оказался ослаблен, они зачали новую экспансию, под видом помощи бевиарцам. И война должна случиться, помяните моё слово.
— К тому же новусы от нотов вряд ли отличаются, — соглашаясь с Эрфером, кивнул Ассур, — они всегда действую только во имя собственной цели.
Это прозвучало забавно из уст душелова, но сейчас Урси был с ним полностью согласен. Ноты являлись настолько самобытными анимагенами, что порой казалось, что они совершенно не интересуются делами Союза. С другой стороны, ни одно решение не принималось без их мнения, и потому ходили слухи, что ноты преследуют некую скрытую цель. Впрочем, их помощь оставалась неоценима — ведь именно телепатам удалось пригасить одержимость пациентов изолятора, не без помощи старых записей Хэера Ная, найденных Урси в Архивах. Это и послужило одной из причин возведения его в Старшие Советники.
— Предлагаю каждому обдумать решение данной проблемы и вернуться к ней завтра, — промолвил Драго, выключая пульт, — каждому! — повторил он, строго оглядев Зал. — И передайте тем, кто не явился. Понимаю, что собрание незапланированное, но пусть лучше будут в следующий раз на связи.
После войны, Огнехвост стал угрюмым и мрачным, вечно сидящим в своей комнате, анимагеном. Судьба Корво и половины отряда «Альфа» сильно повлияла на его психику. Уставший от вечной борьбы, переживаний и ответственности, Драго почти перестал принимать участие в жизни Союза, неофициально переложив полномочия на Ассура, Каллидуса и Лупо. Урси подозревал, что единственная причина, по которой он ещё не сложил полномочия, оставалась угроза со стороны Альянса.
Раньше, в ночное время, крепость закрывала ворота и погружалась в сон, но теперь, когда людей стало меньше, а производство полностью автоматизировалось, в этом отпала необходимость. Те немногочисленные анимагены, что оставались тут на ночь, являлись лишь дежурными и лаборантами, но правда лишь на пол дня — каждому хотелось вернуться к своей семье.
— Я уж думал, ты решил податься в люди, — пошутил Урси, когда они с Лунксом вышли из Зала Совета, направившись к лифтам вниз.
— В следующей жизни, — усмехнулся тот, отключая генератор экипировки и стягивая через голову нагрудник, — я тут кое-что привёз. Скажем так, подарок от старого знакомого.
— Хм? — бурый беот покачал головой, не понимая, о чём речь. — Сегодня у Капи день рождения, пойдёшь?
— Только после двухлетнего задания, уставший, голодный и злой? Конечно же я иду, что за вопрос, — пожал плечами рысь, словно его друг спросил нечто очевидное, — как твои-то?
— Они так быстро растут… — они зашли в лифт, но не успели створки закрыться, как внутрь кабины быстрым шагом зашла Лупо, смерив обоих недовольным взглядом.
— И по тебе я тоже скучал, — Лункс без всяких зазрений совести приобнял строгую волчицу и поцеловал в щёку. У Лупо даже хвост вздыбился от такой наглости, и она поспешно попыталась отстраниться.
— После получения звания ты стал невыносим, — заявила она, и Урси с удивлением заметил, что уголки её рта дрогнули к верху. «Интересно, между этими двумя действительно что-то было или это всего лишь слухи?»
— Да брось, не всё же ходить с мрачной миной, — тот убрал руку, продолжив снимать нагрудник, — к тому же, мы принесли дурные вести — это ли не повод для радости?
— Смешно, — без тени улыбки ответила волчица, извлекая из кармана комбинезона видеофон, — наверное, я не приду на праздник, — сообщила она Урси, коротко взглянув на него, — если мы и правда собираемся сотрудничать с Технократией, то нам стоит подготовиться к отлёту.
— С чего ты взяла, что они примут такое решение?
— Мы уже заключали союзы с врагом, — лифт остановился, раскрыв створки на нижнем ярусе, — да и выбор у нас невелик. Все понимают, что остаться в стороне не получится — после того, как Альянс разберётся с Альвеном и его анротами, они возьмутся за нас. Кано, — она приложила видеофон к уху, — отправляйтесь без меня. Я остаюсь в Сольтене.
— Почему? — послышался удивлённый голос пса.
— Дела. И не забудь забрать сына. И поздравь от меня Капи, — сухо ответила она, оборвав связь.
— Несильно ты его жалуешь, — заметил Лункс, покачивая снятым нагрудником в руке.
— Не твоё дело, — отрезала та, сворачивая в сторону складского сектора, — идите, пока они не уехали.
Махнув рукой ей на прощание, друзья направились к выходу в шлюз.
— Так что за подарок? — задал мучающий его вопрос Урси, когда они вышли из основного коридора. Закрытые полупрозрачными куполами турболёты мирно стояли на своих площадках, законсервированные на ночь. За прошедшие годы авиапарк «Огня» заметно расширился, да так, что инженерам пришлось строить второй и третий ярус для взлётных платформ, куда можно было добраться только на лифте. Строительные шагоходы перегнали в технический сектор, где располагался флагман Хемнира «Джета», и теперь ночью тут царила относительная тишина. Лишь вой ветра и проезжающие энергомобили нарушали её.
— А вон, у моего турболёта стоит, — Лункс специально сделал упор на слово «моего», дабы подчеркнуть всю важность ситуации, — такой серенький неприметный, но зато очень знаменитый в узких кругах.
— Быть не может… — прошептал
