за нападениями на Аспен, Делайлу и меня.
Мое сердце тяжело бьется в груди, шум крови наполняет уши. Это единственный звук, который я слышу, пока слова Квинтона звучат у меня в голове.
Все, что я могу делать, это сидеть здесь. По страдальческому выражению лица моего брата я должна была понять, что что-то не так.
Я не могу в это поверить. Я не могу поверить в это.
— Если он вообще свяжется с тобой, тебе нужно сказать папе. — Я морщусь и пытаюсь скрыть боль, пронзающую мое тело.
Мысль о том, что Рен наш враг, когда он всегда был лучшим другом Квинтона. Я этого не понимаю. Я едва сдерживаю слезы, мое сердце с каждым ударом учащается.
— Зачем ему это делать? Он наша семья, твой лучший друг. Я не понимаю. — Мне больно и я в шоке по нескольким причинам. Самая главная — о которой никто не знает. Никто, кроме человека, который исчез после попытки причинить вред моему брату и его жене.
— Я тоже, но знал, что должен тебе рассказать.
Я делаю прерывистый вдох, но не чувствую, как он достигает моих легких. Даже не чувствую, что дышу. Прежде чем я успеваю остановить себя, слезы, блестевшие в моих глазах, вырываются на свободу и бесстыдно скатываются по щекам. Прямо сейчас я плачу по многим причинам, которые приходится держать при себе.
— Черт возьми, послушай. Я знал, что не должен был тебе говорить, но не хотел рисковать, что на тебя нападут в следующий раз. Я не знаю, что, черт возьми, происходит с Реном, но он… он не тот, за кого мы его принимали. Он неуравновешенный, и если он хочет навредить Аспен и мне, то я не знаю наверняка, сможет ли что-нибудь помешать ему навредить тебе.
Мысленно я пытаюсь представить его врагом, мрачным волком, выслеживающим нас, ягнят, как свою следующую трапезу, но не могу. Рен, которого я знала, мужчина, в которого я уже влюбилась и в которого всегда была влюблена, никогда бы не причинил вреда людям, которые были ему небезразличны. Я даже не замечаю, что мой плач усиливается. Из горла вырывается рваный всхлип, и я уже едва вижу экран мобильного телефона.
— Скар, пожалуйста. — Отчаяние в его голосе убивает меня. — Пожалуйста, перестань плакать. Я на грани того, чтобы сжечь все это гребаное место дотла и обыскать каждый дюйм этой планеты в поисках его. Он мой лучший друг, и мысль…
— Это был не он, Кью, не может быть. Ты ему как брат, и он знает, как сильно ты любишь Аспен. Он бы не поступил так с тобой, с нами, со своей семьей.
Отрицание обволакивает каждое произносимое мной слово липкой субстанцией. Глубоко в моем животе начинают пускать корни первые семена гнева.
Как он мог это сделать и почему?
— Я уже несколько дней мучаюсь, пытаясь придумать, как тебе сказать, потому что в глубине души я тоже не хочу в это верить. — Он вздыхает, и выражение отчаяния в его темных глазах подтверждает его ответ. Я вижу под ними тяжелые мешки и не сомневаюсь, что последние несколько дней он почти не спал.
— Тогда не надо. Мы оба знаем, что это неправда. Мы просто… нам нужно найти его. Я уверена, что для его исчезновения есть причина.
То, что Рен исчез сразу после того, как все это произошло, не было совпадением. Он был виновен по всем пунктам обвинения, и обойти это было невозможно. Проблема была в том, что я не хотела в это верить. Не хотела верить, что мужчина, которому я отдала свое сердце, был монстром, способным причинить вред собственной семье. Это было невозможно. Он бы так со мной не поступил. Он обещал мне вечность. Мы собирались найти способ быть вместе. Он собирался дождаться меня.
— Он ушел, Скарлет. — Кью качает головой, возвращая меня в настоящее, напоминая, что это не кошмар, от которого я смогу проснуться. — Он ушел, но теперь я беспокоюсь, придет ли он за тобой или за мамой в следующий раз. Черт возьми, может быть, он собирается вернуться сюда, в Кориум, и попытаться прикончить меня. Не знаю. Я думал, что знаю его, а теперь я просто растерян.
— Прекрати, не говори так. — Мой голос срывается, когда я ругаю его.
Как он мог так думать о нем?
Мышцы на его челюсти напрягаются.
— Я говорю только правду. Я хочу, чтобы ты знала, что я здесь ради тебя. Ты можешь звонить мне в любое время, если понадобится. Папа усилит меры безопасности.
— Ты возвращаешься домой? — Это единственное, что я могу спросить, особенно учитывая все мысли, проносящиеся в моей голове.
— Я подумывал об этом, чтобы быть рядом с мамой и тобой, но решил, что будет лучше, если я останусь здесь. Мы надежно защищены в Кориуме, а Рен к настоящему времени уже давно уехал.
Напоминание пронзает мое сердце, острие ножа глубоко проникает в мышцы. Я не знаю, смогу ли жить без Рена.
Я поглощена им, погружена в каждую деталь того, кем мы должны были быть, а теперь его нет. Теперь я заблудилась, без цели и места, а он — призрак, скользящий сквозь время, как будто его вообще никогда не существовало.
Я не доверяю себе, чтобы говорить о нем прямо сейчас, иначе я могу выдать все наши секреты. Не могу поверить в то, что сказал брат. Каждая моя мысль основана на воспоминании, и я понимаю, что, возможно, вообще не знала Рена.
— Мне жаль, Скар. Мне действительно жаль. Я знаю, что Рен был и тебе как брат.
— Все в порядке, — лгу я, ведь это не так. Ничто и никогда больше не будет в порядке.
— Ладно, мне нужно идти, но я позвоню тебе позже, чтобы убедиться, что все хорошо. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне, и если Рен попытается связаться с тобой… скажи папе.
Я сглатываю комок эмоций, застрявший у меня в горле. Заканчиваю разговор, не попрощавшись, и бросаюсь к своей кровати, падая на простыни и зарываюсь лицом в подушку за мгновение до того, как крик боли вырывается из моего горла.
Физически я в порядке, но эмоционально я разорвана на куски.
Воспоминания повторяются в моей голове, и боль становится все сильнее. Каждое воспоминание — это удар по моему и без того разбитому сердцу.
Он был моим первым поцелуем, первым мужчиной, который прикасался и исследовал мое тело. Первым мужчиной, которому я по-настоящему доверяла, не считая брата и отца. Когда
