Богу, — воздух вырвался из ее легких. — Просто проверяю.
Расторжение брака было единственным вариантом. Так почему же её облегчение так сильно обеспокоило меня?
Я стряхнул это ощущение с себя, повернувшись к ней лицом и скрестив руки на груди.
— У меня есть хороший адвокат. Я могу связаться с ним и начать процесс.
— Хорошо. Очевидно, что я никогда не делала этого раньше.
Хотелось бы мне сказать то же самое.
— Может, мне нанять собственного адвоката? — спросила она.
— Если тебе так будет удобнее.
— Может быть. Я не знаю, — она прикусила нижнюю губу, на мгновение задумавшись. — Я дам тебе знать.
— Окей, — я кивнул. — Лучше дай мне свой номер телефона.
— Точно.
Она достала телефон из кармана джинсов, ожидая, пока я назову свой номер.
Мгновение спустя мой собственный телефон пикнул с того места, где он стоял на кухонном острове.
— Что-нибудь ещё? — спросил я.
— Нет, э-э, да, — она преувеличенно хмурится. — У меня происходят некоторые вещи. Хорошие, я надеюсь. Но это было как-то, э-э… безответственно. И было бы здорово, если бы мы могли сохранить это в секрете
— В секрете.
Не то чтобы это не приходило мне в голову. Но, как и её облегчение, это обжигало.
— Да, мне очень нужно, чтобы всё прошло как можно тише. Особенно в тайне от моей семьи.
— Значит, ты просишь меня не говорить Фостеру.
— Именно, — она снова вздохнула, с раздражающим облегчением.
— Врать своему лучшему другу.
В её взгляде мелькнула паника, прежде чем она сложила руки вместе, тряся ими, умоляя: — Пожалуйста, Джаспер. Моя семья сойдет с ума от этого. И всё моё будущее висит на волоске.
Это было немного мелодраматично. Или должно было быть, но на ее лице не было ничего, кроме искренности. И отчаяния.
— Мы не можем скрывать это вечно, Элоиза.
— Не вечно. Только до тех пор, пока брак не будет аннулирован. Я лучше скажу людям, что мы облажались и всё исправили, чем иметь аудиторию, пока мы в процессе распутывания этого хаоса, понимаешь?
Мускул на моей челюсти напрягся, когда я стиснул зубы.
— Так это значит Да? Ты сохранишь этот секрет?
Блять. Я ненавидел врать. И то, что я не рассказываю Фостеру, было похоже на обман по умолчанию. Но, возможно, она была права. Может быть, было бы лучше хотя бы начать расторжение брака, прежде чем объявлять о нем.
Если только мы не сможем добиться аннулирования брака, и это не превратится в полный пиздец. Я бы приберег эту головную боль на другой день.
— Ладно, — отрезал я.
— Спасибо. Ладно… — Элоиза указала через плечо на дверь. — Не буду мешать тебе. Мне нужно вернуться к работе. И просто позвони мне, я думаю, когда получишь известие от своего адвоката.
Мой взгляд упал на её задницу, когда она уходила, отмечая ее стройные изгибы и длинную линию этих чертовски сексуальных ног.
Реакция моего тела была мгновенной. Жар разлился по моим венам. Ничего хорошего не вышло бы из моих фантазий об Элоизе. И все же я не мог оторвать глаз.
Она выскользнула за дверь, крупные локоны в ее волосах подпрыгивали, когда она трусцой спускалась по лестнице. Дверь ее машины захлопнулась, и через несколько мгновений звук шин по гравию исчез, оставив меня одного в тишине.
— Брак, — я прожевал это слово и выплюнул его.
Тайный брак.
Фостер надерет мне задницу за это.
Мы дружили много лет. Мы были лучшими друзьями. Познакомились, когда я начал ходить в зал, где он тренировался в Вегасе, и сразу нашли общий язык. Ему нужен был более сильный тренер, который бы заставил его выйти за рамки своих возможностей. В свою очередь, он бросил вызов и мне.
Его карьера дала мне цель. Его победы были моими. Как и его неудачи.
Если он уйдет на пенсию, то для нас обоих это будет конец эпохи. Что дальше?
— Я ни черта не могу сделать, пока не добьюсь аннулирования брака.
Или развода.
Я сжал кулаки, под кожей гудело разочарование.
Проёб. Ненавижу проёбы.
Обычно я проводил несколько часов на ринге с Фостером, нанося удары руками и ногами, сражаясь до тех пор, пока разочарование не отступало. Но если я позвоню ему, он захочет узнать, почему я зол. Захочет поговорить.
А я только что согласился держать свой гребанный рот на замке.
И направился к лестнице, не обращая внимания на сумки, которые нужно было распаковать, и белье, которое нужно было постирать.
Переоделся в джинсы и ботинки, сменив их на треники и кроссовки. Затем, надев наушники и включив громкую музыку, вышел на улицу и начал бежать. В конце Олдерсон-роуд зазвонил мой телефон, и звонок заглушил музыку.
Достав его, я продолжил бежать, читая текст Фостера.
Ты доехал?
Я напечатал быстрый ответ. Ага
Извини, что не смогли посадить тебя на наш рейс.
Да, очень жаль
Фостер и Талия тоже вернулись в Монтану сегодня. Когда я сказал ему, что улетаю раньше, чем планировал, он прислал мне их маршрут в надежде, что я смогу присоединиться к ним.
Вот только я попросил выбрать более поздний вариант, не желая пока встречаться с Фостером. Не раньше, чем я поговорю с Элоизой. Может быть, потому, что я знал, что будет трудно держать правду при себе.
Секрет? Как я должен был скрывать это от него?
Фостер многого не знал обо мне. Он знал, что я когда-то был женат, но я не делился этими подробностями.
Никто не знал, что произошло.
Никто, кроме Сэм.
Только это была совсем другая ситуация. Элоиза скоро станет его невесткой. В этом я не сомневался. Это делало нас свояками.
Мои ноги остановились. Сердце заколотилось.
Не от бега, а от реальности.
Блять, он будет в ярости. Был шанс, что это положит конец нашей дружбе.
— Проклятье!
Я наклонился, подобрал с обочины камень и со всей силы швырнул его в лес. Он с громким стуком ударился о дерево, затем упал с приглушенным стуком.
Фостер был одним из немногих людей в этом мире, которым я доверял всем сердцем. Он заслужил это, доверив мне свои самые неприглядные истины.
Он рассказал мне о своей истории с Талией. Об ошибках, которые он совершил много лет назад. О своем отчаянном желании вернуть её сердце. О своей готовности отказаться от всего ради ее любви.
Мы с Талией не очень хорошо знали друг друга, но то, что она была готова отпустить прошлое, простить Фостера, ну… не многие люди обладают такой силой характера.
Они оба доверяли мне.
И вот
