не проявит осторожность, то совершит какую-нибудь глупость, например, снова в нее влюбится. А он не хочет повторять прошлых ошибок.
— Я вижу, что еду уже доставили, — заметила Амаль. — И в таком неимоверном количестве, — добавила она, оглядев уставленный тарелками стол.
Она налила себе воды из хрустального кувшина, а Мансур подставил свой бокал в надежде, что вода со льдом охладит его пылающее нутро и тягу к Амаль.
— Что конкретно ты унаследовал от отца? — спросила Амаль.
— Сельскохозяйственные земли, — ответил он напряженным голосом.
Мансур отхлебнул воды, чтобы восстановить хладнокровие.
— Десятки гектаров плодородной целины.
При правильном покупателе сделка принесла бы миллионы, но он не ожидал, с какими препятствиями столкнется, претендуя на землю.
Он стиснул зубы и говорил осторожно, чтобы не выдать кипящий в нем гнев.
— Есть условие, которое я должен выполнить, прежде чем получить права на землю.
— И каково же оно? — не удержалась Амаль.
Мансур мгновение помолчал, собираясь с мыслями, а потом сказал:
— Условие гласит, что мне необходимо встретиться со второй семьей отца.
Амаль выронила из рук кусок пшеничной лепешки, несколько раз моргнула, открыла рот, захлопнула его, а затем просто уставилась на Мансура так, словно у него выросла вторая голова.
Своим признанием он невольно перевел их отношения в более личное русло. Он сам так решил.
На самом деле для нее это не было новостью. Она знала о другой семье его отца до того, как случилась амнезия и стерла ее взрослые воспоминания — по крайней мере, так она говорит.
Мансур прищурился, на мгновение усомнившись в ее искренности. Но тут же отбросил сомнения, если она говорит, что не помнит, значит, так оно и есть. Амаль всегда отличалась искренностью.
— Я не знала, — прошептала она.
— Мама почти никому об этом не рассказывала. Твоя бабушка знала.
Мансур помолчал, раздумывая, сказать ли ей всю правду или оставить в неведении.
«Скажи ей, тебе нечего скрывать», — настаивал внутренний голос.
— Ты тоже знала. Я тебе рассказывал пару лет назад.
— Ты приезжал в Харгейсу? — Амаль наморщила лоб. — Я этого не помню.
— Нет, я не был дома до смерти отца.
Тогда он еще учился в колледже и подрабатывал, поскольку стипендии не хватало на жизнь в большом городе, не говоря уж о поездке домой.
— Мы разговаривали по телефону, а иногда даже устраивали видеозвонки, — пояснил Мансур.
Лицо Амаль прояснилось.
— Правда? — улыбнулась она.
Мэнни внутренне напрягся и приказал себе не расслабляться от ее очаровательной улыбки, хотя воспоминания об их беседах и ему были приятны.
Мансур не уточнил, как он страдал, когда не слышал ее голоса. Порой он даже подумывал о том, чтобы бросить учебу и вернуться в Харгейсу, чтобы быть рядом с Амаль. Но он устоял.
А сейчас все изменилось, он сам изменился, напомнил себе Мансур.
— Но я этого не помню. — Улыбка угасла, и печаль снова легла на лицо. — Я… прости меня.
— Тебе не за что извиняться, — быстро ответил он. — Ты же не специально.
Мэнни отодвинул тарелку. Есть расхотелось. Он заметил, что путешествие в прошлое лишило аппетита не только его. Тарелка Амаль тоже осталась почти не тронутой.
А ведь он пообещал матери позаботиться об Амаль. Пока, однако, у него это плохо получалось.
— Это я должен просить у тебя прощения. Незачем было грузить тебя моими проблемами. Амаль энергично затрясла головой:
— Нет, нет. Я рада, что ты со мной поделился. Могу я спросить, как ты намерен поступить?
— Если я хочу получить землю, я должен с ними встретиться.
— А ты хочешь?
Он пожал плечами.
— Я еще не решил, — признался Мансур, — есть еще одна проблема, чтобы встретиться, я должен нанять частного детектива.
Глаза Амаль стали похожи на блюдца.
— Ты не знаешь, где они живут? — догадалась она.
Уму непостижимо. Для Амаль семья всегда была главным в жизни.
— Я никогда с ними не виделся, — процедил он сквозь зубы.
Однажды он уже говорил ей об этом в телефонных разговорах. Тогда его чувство к ней только зарождалось. И он готов был поделиться с Амаль самым сокровенным. Например, как больно ему быть на втором плане у отца. Он знал, что она поймет его чувства. Или, по крайней мере, надеялся на это.
Мансур сжал челюсти, вспомнив ее отказ, который по-прежнему отдавался жгучей болью в сердце. Она не смогла смириться с его безразличием к смерти отца. И он не был готов покончить со своей обидой без обещания ее любви.
Теперь все это не имело значения. Он не наступит на те же грабли во второй раз. Не стоит повторно рисковать рассудком.
— Я найму детектива, найду их, а потом решу окончательно, как мне поступить, — подытожил Мансур.
— Твоя мама знает? — спросила Амаль, опуская на тарелку салфетку.
— Нет. И я предпочел бы, чтобы ты ей не рассказывала.
— Не буду, — пообещала Амаль.
Мансур одобрительно кивнул:
— Спасибо тебе. Ценю твое благоразумие.
Он обвел глазами обильную снедь на столе.
— Оказалось, что я не так голоден, как думал. Я, пожалуй, пойду к себе. А ты насладись ужином.
Амаль не нашлась что ответить, только молча кивнула, и Мансур ушел в свой номер, почувствовав облегчение. Наконец-то он свободен от чар Амаль. Надолго ли?
Глава 5
— Ты выглядишь так, словно хочешь сбежать, — заметил Мансур, все утро тайно наблюдавший за Амаль, пока они завтракали, а потом ехали на машине в госпиталь. Она выглядела бледной и отстраненной.
А сейчас, когда их проводили в отдельную палату, стоило ему назвать ее имя в приемном покое, Амаль и вовсе посерела от страха перед неизбежным и неизвестным.
Мансур прекрасно понимал ее состояние. Он и сам испытал нечто подобное после ее отказа выйти за него замуж.
Он стал подозрительным, никому не доверял. Неделями раздумывал над принятием решений, которые раньше принимал легко и быстро. Он работал удаленно и злился на себя, не зная, что раздражает его больше — отказ Амаль или его безоглядная в нее влюбленность. Он и сейчас, похоже, продолжает ее любить.
Нынешнее состояние Амаль сподвигло его на решительные действия. Он сел на соседний стул и нечаянно толкнул ее ногой. Амаль в панике распахнула глаза и, охнув, прикрыла рот ладонью. Она никак не ожидала, что Мэнни придвинется к ней почти вплотную.
— Ты слышишь меня? — спросил он, глядя ей в глаза. — Дыши глубже, это поможет.
Амаль послушалась, и вскоре ее щеки слегка порозовели.
— Не забудь задать все свои вопросы, — увещевал он в надежде, что Амаль сумеет сохранить спокойствие до прихода врача.
Она
