я не пойму ничего…
— Стерко, почему ты не приехал?! — простонал Шото. — Они бьют Зого… Они мучают его, он так кричит!.. Они забьют его насмерть… И меня тоже… Спаси нас, Стерко!!!
— Шото… — начал Стерко, но вкрадчивый голос насмешливо повторил:
— Спаси их, Стерко. Если сможешь.
— Что тебе от меня надо? — перебил его Стерко.
— Пока ничего. Я же сказал: то, что мне надо было, я уже взял. Если мне ещё что-то понадобится, я тебе после скажу, и попробуй тогда не послушаться меня! Ну а пока не волнуйся, время от времени я буду давать тебе поговорить с сыном до тех пор, пока он сможет разговаривать.
— Кто ты такой, сволочь?
Ответ, который пришёл, был полон совершенно искреннего недоумения:
— Ты не узнал меня, доблестный хаварр, отважный защитник? Забыл всего за каких-то шесть лет? Обидно… А за эти годы я не только стал сильнее, я раскинул свою сеть широко и прочно. И зря ты решил, что избежал её… Мой отец, великий владыка Беспределья, недавно умер, но я знаю, что он не был бы против, если я свернул бы тебе шею, мой доблестный защитник!
Стерко вздрогнул. Ещё бы ему не узнать эти слова. «Доблестный хаварр, отважный защитник»… И этот голос… Ещё бы не помнить!
— Миорк? — пробормотал Стерко, чувствуя, как волосы начинают шевелиться на его голове.
— Ах, значит, ты ещё не окончательно потерял память… — мягко отозвался голос в трубке. — Это уже кое-что.
Трубка коротко загудела.
Стерко как сидел, так и откинулся на кровать. Голова закружилась даже лёжа.
Ещё до того, как прозвенел этот звонок, Стерко уже интуитивно ощутил, что началось продолжение той истории шестилетней давности. Он не хотел сразу признаваться себе в этом, потому что был твёрдо уверен в собственной безопасности в мире людей. Ни разу ещё вершитель не смог применить здесь свои умения. Если нога вершителя или его вассалов и ступала на этот заповедный этаж мироздания, ничего кроме того, что было доступно обычным людям, они использовать не могли.
Энергетическая сила Беспределья терялась на этаже людей, таяла, не повинуясь вершителю. Природа этого феномена ещё не была выяснена хаваррами до конца. Вассалы вершителя орудовали во всём мироздании, но не могли ничего сделать ни с людьми, ни с теми гостями с иных этажей, которые пытались укрыться здесь. Конечно, вершитель постоянно изобретали различные опосредованные способы влияния на этот мир, но сила такого воздействия ни в какое сравнение не шла с тем кошмаром, который вершитель и его вассалы учиняли то там, то тут, терзая целые расы. Только посвящённый наследник, рождённый здесь, среди людей, сможет править этим миром, а потом, возможно, приобретёт неограниченную власть над всем мирозданием. Пока Стерко незачем было опасаться нового врага, который ещё до сих пор не осознал самого себя.
Но вот старый враг недвусмысленно заявил о себе.
Хаварр лежал, глотая слёзы. Его изощрённо и жестоко подставили шесть лет назад, а теперь собираются доконать совсем… Это очевидно.
Если вершитель в своё время замучил и уничтожил Калео и Миорка, стоит ли надеяться на то, что этот мерзавец пожалеет детей? Нет, не стоит.
Но убивать одним махом — это не манера вершителей. Поэтому у Стерко есть немного времени, чтобы попытаться найти детей и вытащить их из лап мучителя. Ровно столько времени, сколько способны выдержать Зого и Шото.
Стерко резко сел. Что теперь делать? Где искать того, кто разговаривал с ним голосом Миорка? Затевая новую игру со Стерко, он даже не намекнул, где его искать. Что это может значить? А только то, что он рассчитывает на единственный путь к информации, доступный сейчас Стерко. Это путь — родной департамент, будь он неладен. Вся информация — у Лэри. И вершитель явно хочет возвращения Стерко в мир хаварров. И лучше в этой ситуации было бы ни в коем случае не возвращаться.
Но похоже, что придётся подставить под топор вершителя собственную голову. Не сидеть же в ожидании, когда вершитель пришлёт ему контейнер с головами детей.
Стерко сел, схватил сотовый телефон и набрал длинный многоцифровой код, который помнил наизусть и мог бы назвать безошибочно даже будучи разбуженным среди ночи, несмотря на то, что пользоваться им он не собирался никогда.
Стерко слушал нудный зуммер и молился, чтобы автомобиль Лэри не оказался уже вне досягаемости линий связи этого этажа.
После глухого щелчка в уши Стерко ворвался приглушенный гул мотора и негромкие голоса. Кто-то из свиты, сидящий около микрофона лениво отозвался:
— Слушаю…
— Майра Лэри! — выкрикнул Стерко и сразу же услышал глуховатый приказ: «Стоп! Всем молчать».
Затем новый резкий щелчок: отключён общий динамик. Лэри взял трубку.
— Я слушаю, Стерко, — сказал он. — Что с тобой? У тебя странный голос…
— Лэри, ты был прав, — Стерко слышал обречённость в собственных словах. — Он был здесь. Весь мой дом в крови. Он забрал с собой детей.
Несколько секунд Лэри молчал, потом тихо проговорил:
— Что я могу сделать для тебя?
— Я возвращаюсь домой, Лэри.
— Понимаю… — спокойно сказал Лэри. — Успокойся, не впадай в панику. Прислать за тобой машину?
— Нет, не надо.
— Хочешь, я сейчас же приеду к тебе сам? — голос Лэри был полон искреннего сочувствия.
— Спасибо, Лэри, не стоит. Завтра с утра я появлюсь в департаменте.
— Тогда тебе придётся воспользоваться поездом в двадцать три сорок.
— Я помню, — отрезал Стерко.
— Я хотел твоего возвращения, но не такой ценой, Стерко. Поверь.
— Я верю, Лэри. До завтра.
Стерко первый нажал на кнопку сброса.
Возвращаться в окровавленный коридор и смотреть на растоптанную и перепачканную кровавыми следами мозаику было совершенно невыносимо, поэтому Стерко снова завалился на кровать, раскинув руки.
Шестилетняя эмиграция закончилась неожиданно, но окончательно.
ГЛАВА 5. Департамент внешней защиты
Стерко прохаживался по пустой платформе метро. Он приехал на станцию заранее и теперь отчаянно проклинал свою поспешность. Три поезда ему пришлось пропустить, и Стерко невольно, но очень явно продемонстрировал, что ждёт некоего конкретного поезда.
Станция была почти безлюдна, всего несколько человек подпирали мраморные колонны. Но Стерко предпочёл бы более многолюдную толпу, в которой некто, гуляющий по платформе и пропускающий поезд за поездом, не бросался бы в глаза. Правда, те несколько человек на пустой и гулкой станции наверняка совершенно не заинтересовались ни Стерко, ни его нервным топтанием на месте.
Наконец, к платформе подошёл очередной полупустой поезд. Стерко взглянул на часы: тот самый, в двадцать три сорок. Предпоследний.
В последний вагон, совершенно пустой, кроме Стерко зашла молодая женщина в узких джинсах,
