всю работу, — хмыкнул Гаспар.
Я кивнул Сергею, давая понять, что щит нужно приподнять.
— Мама, Аня, — обратился к женщинам я. — На всякий случай отойдите. Ещё не известно, в каком он там состоянии.
Мы с Сергеем приподняли щит, а Гаспар вытянул тело ястреба из-под него. Повезло птице — тяжеленный артефакт его сильно оглушил, но не раздавил. Видимо, в последний момент ястребу удалось проскользнуть под вогнутую часть металла.
— Ну что, красавчик? — сказал Гаспар, хрустя крыльями. — Сейчас я тебя потискаю. Ух, иди сюда, мой хороший!
— Гаспар, отставить! — приказал я. — Отойди от него. Он нам живым ещё пригодится. Погоди… Чего? В смысле, потискаешь?
— А? — опомнился Гаспар. — Ой… Не знаю. Я не знаю, зачем это сказал!
Гаспар тяжело дышал. У него аж слюна изо рта потекла.
— Ты чего, совсем, что ли, спятил? — удивился я. — Ты чего так похотливо на ястреба глазеешь?
— Я не знаю! — принялся оправдываться Гаспар. — Это всё ваше дурацкое зелье силы! Оно поднимает моё либидо!
— Ну не настолько же, чёрт тебя возьми, чтобы на раненого ястреба бросаться! Живо успокойся, он нам нужен живым.
— Зачем? — обиделся Гаспар. — Тебе мало одного фамильяра?
— Нет, дурень. Нам нужно его допросить.
— Я ничего вам не скажу… — прохрипел ястреб. — Лучше сразу убейте.
Ох, какой верный. Ладно, на этот счёт у меня есть козырь в рукаве. Бродский мне все уши прожужжал своей новой разработкой. Пора проверить её в деле.
— Гаспар, срочно лети к Николаю, — приказал я. — Скажи, что мне нужен тестовый образец зелья правды. Заодно и посмотрим, как оно работает. Прежде чем поить студентов всякими новинками, лучше проверим на птицах.
— Курлык! Надеюсь, на мне проверять ничего не планируете? — испугался Гаспар.
— Лети уже! Нельзя терять ни минуты!
На голубе под клятвой уже смысла проверять не было, поэтому и зелье осталось в экспериментальном образце.
Гаспар покинул особняк, а мы с Сергеем достали из отцовского кабинета старую клетку, чтобы временно заточить ястреба. Уж не знаю, кого раньше отец держал в этой темнице, но прутья были прочными.
— Точно не хочешь рассказать нам всю подноготную добровольно? — в последний раз спросил я фамильяра. — Учти, зелье, которым мы тебя напоим, может иметь очень нехорошие побочки.
— Мной уже всё было сказано, — пропыхтел уставший ястреб. — Вы ни слова из меня не достанете.
— Похвальная преданность, — сказал ему я. — Серебряковы не заслуживают такого фамильяра, как ты. Будь на твоём месте Семён Андреевич — готов поклясться, что он бы всё уже выложил.
— Заканчивай ко мне подлизываться, Владимир Белов. Моя клятва слишком сильна, — произнёс ястреб. — Я буду молчать.
— Да разве ж я подлизываюсь? Ошибаешься, это не в моих принципах. Я лишь констатирую факт. Скажи хоть, как тебя звать, гордая птица? — улыбнувшись, спросил я.
Ястреб молчал.
Почему-то этот фамильяр пришёлся мне по душе. Да, он шпионил за моей семьёй, но таковы были приказы его хозяев. Если я прикажу Гаспару следить за женской раздевалкой, извращенцем это сделает меня, а не его. Хотя о чём это я, речь же про Гаспара…
Через полчаса мне позвонил Бродский.
— Володь, я сдуру отдал этому шизоидному голубю наше тестовое зелье и даже не уточнил у тебя, правду он говорил или нет? — спросил Николай.
— Правду-правду, — ответил я. — Но поступок, Колька, очень опрометчивый! Забыл, чем дело со взрывными зельями кончилось? Давай аккуратнее. Он хоть и под моим контролем, но всё же Гаспар — голубь хитрый и скользкий, как ни крути.
— Кто это тут скользкий голубь? — прокурлыкал Гаспар, влетев в моё окно.
— Ого! А ты быстро! — удивился я. — Всё-таки хорошо на тебя влияет зелье мышечной силы.
— Да я готов жрать эту байду сутками! Я ещё никогда не чувствовал себя так хорошо! — воскликнул Гаспар.
Я внимательно осмотрел голубя и заметил одну любопытную деталь. Прошло уже два часа, эффект зелья должен был выветриться. Но Гаспар не уменьшился в размерах. Его тело осталось слегка укрупнённым. Интересно, он теперь навсегда останется таким голубем-переростком?
Надеюсь, что нет, иначе нам придётся для него отдельно сделать противоядие. Иначе он все свои шпионские навыки потеряет. Голубь-качок точно не затеряется в толпе.
— Ну что ж, приступим к допросу, — заявил я. — Сергей, подойди сюда.
Брат встал около клетки рядом со мной.
— Я просуну руки внутрь и буду держать его, а ты вливай ему в клюв зелье правды, — предложил я. — Готов?
— Готов, — кивнул Сергей, откупорив дурно пахнувший травами отвар.
Я схватил ястреба и прижал его крылья к телу. Старый побитый фамильяр почти не сопротивлялся. Сергей влил содержимое бутылки в птичью глотку.
Мы одновременно отскочили от клетки, когда ястреб начал биться о металлические прутья и громко кашлять.
— Сработало? — забеспокоился Сергей.
— Есть только один способ это узнать, — произнёс я и спросил. — Как тебя зовут, ястреб?
Птица бросила на меня злой взгляд, но всё же ответила:
— Теодора.
— Самка! — завизжал Гаспар и радостно запрыгал вокруг клетки. — Хвала богам, это самка! А я думаю, чего меня так тянет к этому ястребу! Фух…
Гаспар деланно протёр крылышком свой лоб.
— Я уж испугался, что со мной что-то не так… А то Бродский какое дерьмо только не варит! — голубь выдохнул с облегчением.
— Эх ты, Гаспар! — рассмеялся я. — Как же ты пол у птицы-то определить не смог?
— В пылу битвы и не такое бывает! — выдумал отговорку он. — Да, голос у неё хриплый.
