– Да, годы идут, – крякнул он. – Не щадят никого.
– Я не то хотела сказать! – воскликнула Гала, испугавшись, что Каменир отменит свое приглашение.
Но он не отменил. Показал троллейбусную остановку на противоположной стороне улицы и сказал:
– Ждите меня там, я подъеду минут через пять.
– Ага, – с готовностью кивнула Гала.
– Если вдруг передумаете, то ничего страшного. Вольному, как говорится, воля.
– Ага.
– Можем даже попрощаться прямо сейчас, – закончил свою мысль Каменир.
– Ага, ага, – машинально покивала Гала. – Ой, что вы, Эдуард Львович! – Она всплеснула руками и едва успела поймать соскользнувшую с плеча сумку. – Я совсем не то имела в виду.
* * *
Каменир высмотрел брешь в сплошном потоке машин, втиснулся туда на своей «Шкоде» и, проехав пару сотен метров, развернулся в противоположном направлении. Его ухмылка исчезла, сменившись настороженным вниманием. А вдруг эта страусиха передумала и смылась, пока он ходил за тачкой? Что ж, это плохо для него, но для нее – значительно хуже. Нынешние проблемы покажутся Галине Андрусюк детскими забавами по сравнению с теми, которые Каменир устроит ей в ходе весенней сессии.
– Так что не шути с огнем, Галюнчик, – пробормотал он, вглядываясь в человеческие фигуры возле остановки. Зрение у него сдало за последние годы, да и лобовое стекло, усеянное брызгами, не способствовало хорошему обзору. Прижав «Шкоду» к бордюру, он проехал несколько метров со скоростью черепахи, но так и не увидел долговязой студентки.
– Чтоб ты сдохла, тварь голенастая!
В сердцах хватив кулаком по баранке, Каменир уже приготовился прибавить газу, когда прямо перед капотом возникла призывно машущая фигура в черном плаще.
– Эдуард Львович!
Это была Гала собственной персоной, выскочившая прямо на проезжую часть. Как только она забралась на пассажирское сиденье и захлопнула за собой дверцу, салон наполнился запахом ее не очень дорогих, но приятных духов.
– Решили меня бросить на произвол судьбы? – весело спросила она, умостив сумку на коленях.
– И в мыслях не было, – искренне ответил Каменир, трогая «Шкоду» с места. – Просто я не заметил вас на остановке.
– А я в магазин бегала. – Гала простодушно захлопала ресницами.
– Зачем?
– Да так…
– Это не ответ, – строго сказал Каменир, ведя машину в первом ряду.
– Ну… – помявшись, Гала решила раскрыть карты. – Я подумала, что вы меня захотите чем-нибудь угостить, мужчины ведь всегда угощают. А я ни водку, ни коньяк на дух не переношу. Вот и купила себе парочку банок слабоалкогольных коктейлюшек. – Спохватившись, Гала повернулась к Камениру. – Ой, опять я глупости болтаю. Я вас тоже могу угостить, Эдуард Львович.
– Нет, Андрусюк, – строго сказал Каменир. – Это исключено.
– Почему?
– Потому что мы будем пить только кофе.
– Но я не люблю кофе! – воскликнула Гала.
– Любишь меня, полюби и мою собаку, как говорят англичане.
– Какую собаку?
Каменир покрутил головой и терпеливо пояснил:
– Вам придется довольствоваться кофе, Андрусюк. Порядочный преподаватель не станет распивать спиртное со своими студентками, это элементарное правило. Ведь мы едем ко мне, чтобы пообщаться в непринужденной обстановке, не более того. Таковы мои принципы, и вам придется их уважать, если вы хотите сохранить со мной доверительные отношения.
– Вот вы какой, – протянула Гала, не отрывая глаз от обращенного к ней мужского профиля.
– Какой? – притворился непонимающим Каменир, хотя наивное восхищение молоденькой девушки польстило его самолюбию.
– Такой.
– Очень исчерпывающий ответ!
– А я по-другому не умею сказать, – призналась Гала и, скрывая смущение, предложила: – Знаете что, дайте мне тряпку, я стекла протру. Запотели совсем.
Каменир вспомнил, как лет десять назад одной изрядно подвыпившей двоечнице пришлось проделывать аналогичную процедуру, но не тряпкой, а собственными трусиками. Правда, в остальном проку от нее было мало. Раскисла, расклеилась, разнюнилась. «Нет ничего отвратительней пьяных женщин», – подумал Каменир, после чего приоткрыл форточку и улыбнулся спутнице:
– Сделайте то же самое, и через пару секунд стекла будут прозрачными, как слеза младенца.
– А мы не замерзнем? – встревожилась Гала.
– Не успеем, – заверил ее Каменир. – Что-что, а смерть от переохлаждения нам не грозит.
Пока Гала размышляла, стоит ли смеяться этой шутке, «Шкода» сделала правый поворот и нырнула в арку, распахнувшуюся навстречу, как пасть левиафана.
Глава 5Сеанс психотерапии
Жилище Каменира, которое он почему-то назвал пенатами, представляло собой порядком захламленную квартиру с застоялым холостяцким запахом. Избавляясь от шелестящего плаща, Гала высмотрела на стене прихожей черно-белый портрет какого-то седобородого дядьки с трубкой и перевела оценивающий взгляд на Каменира:
– Дедушка ваш?
– Папаша Хэм, – последовал маловразумительный ответ.
В Галиных ушах это прозвучало как «папаша, гм». Она предположила, что Эдуард Львович не слишком жалует отца, но все-таки отважилась на приличествующий моменту комплимент.
– Вы с папой такие похожие, – сказала она.
– Н-да. – Каменир озадаченно уставился на фотографию, перевел взгляд на трюмо и потеребил бородку. – Очень может быть.
– Вы один живете? – Стащившая сапоги Гала топталась на овальном коврике, выискивая взглядом тапочки, в которые можно было бы переобуться.
– Таков мой удел, – закряхтел Каменир, расстегивая «молнии» на своих скрипучих ботинках.
Воспользовавшись тем, что наклонившийся хозяин квартиры за ней не наблюдает, Гала проворно одернула свитерок, огладила юбку и энергично взбила волосы до необходимой пушистости. Собственное отражение ей, как всегда, понравилось. Высокая, узкобедрая, с ногами, которые не оставляют равнодушным ни одного мужчину. Если, конечно, мужчина не педик.
– А почему от вас ушла жена? – спросила Гала у согнутой спины Каменира.
Пощелкивая суставами, он распрямился и с укором взглянул на гостью:
– Не слишком ли много вопросов для начала знакомства, Андрусюк?
– Если хотите, можете называть меня по имени, Эдуард Львович.
– Пока воздержусь, – сухо отозвался Каменир. – Выбирайте себе подходящие тапки и прошу за мной. – Он показал на тумбочку, а потом сделал приглашающий жест в сторону длинного узкого коридора.
– Вообще-то у меня размер маленький, – сообщила Гала, возясь возле тумбочки. – Это только кажется, что ступня большая.
