жёлтая шея заканчивалась аккуратным почерневшим срезом.
Князь почувствовал тошноту и попятился, но Дюпре крепко схватил его за шиворот.
– Этот человек никому больше не сможет причинить зла. Не причинит он его и вам. Он мёртв, как вы можете судить. Чего же тут пугаться?
Князь не мог отвести взгляда от трупа.
– Но кто он?
– Вам совершенно не стоит переживать по этому поводу. Что вас должно волновать, так это то, что этот человек может послужить напоследок вашей цели.
– Но как? – наконец вымолвил князь, стараясь поменьше дышать. – Простите, не могу взять в толк.
– Дело в том, что то место, где можно дотронуться до своего желания, находится не где-нибудь в Патагонии, оно находится здесь.
Маг поднял указательный палец и прислонил князю ко лбу.
– Вот здесь. Здесь находится самое далёкое и страшное место из всех, которые только можно представить. Путь туда полон опасностей и преград, поэтому и добраться туда без посторонней помощи – или правильней сказать «потусторонней»? – никак не получится.
– В моей голове? – удивился Поль, потирая место прикосновения.
– Да, там, в вашей голове, находится самая сложная машина из существующих, и, чтобы проникнуть в неё и не быть перемолотыми острыми шестернями подсознания, нам понадобится этот, хм, человек. А теперь подумайте, зачем же Всевышний запрятал это место так далеко?
– Наверное, чтобы туда никто не добрался…
– Вот! Вы уже начали всё понимать…
Поль хотел бы закричать, что ничего не понимает. И что в словах Дюпре нет никакой логики. Что если это место, чем бы оно ни было, находится в его голове, то тогда совершенно непонятно, как там окажется чёртов перстень. Но в этот момент что-то едва заметно ужалило его в шею. Он попробовал схватиться за это место, но Дюпре удержал его руку.
– Не стоит мешать процессу, – сказал он на ухо. – Видите ли, любое чудо, а исполнение вашего желания и будет сродни чуду, это набор определённых действий, выполненных в определённой последовательности.
Поль почувствовал, как немеют ноги и что только благодаря железной хватке Дюпре он ещё не повалился на пол.
– Мне нехорошо, – признался князь. Комната начала легонько покачиваться вокруг него. Всё вокруг было нечётким, будто было соткано из плотной дымки.
– То, что произойдёт далее, может показаться вам странным, иррациональным, даже невозможным, – шептал иностранец на ухо, и голос его доходил до Поля будто бы издалека и со всех сторон.
– Но позвольте, как всё-таки ко мне вернётся перстень? – произнёс князь и не узнал собственного голоса.
– Перстень вернётся к вам, будьте покойны. Причём вернется образом самым неожиданным. Для серого вещества в вашей черепушке нет ничего невозможного. Просто отдайтесь потоку, который подхватит вас через три, два…
Предметы перед взором князя принялись закручиваться в магическом хороводе. Труп на столе тоже принялся извиваться, подобно обезглавленной змее.
– Вы видите? – сказал Дюпре. Но голос этот казался князю бесконечно далёким, будто крик с другой стороны лавандового поля.
Мир скрутило в сероватую спираль. Князю казалось, что он и сам непостижимым образом вращается на рукавах этой спирали и одновременно видит её со стороны. Но тут в смазанных узорах начало что-то проступать.
Это что-то застыло перед мысленным взором Поля на неопределённое время.
На какое именно, Поль не понимал. И ослепительное мгновение, и тягучая бесконечность одинаково подходили под эту роль. В сознании не произошло никаких изменений, по которым можно было бы заключить, что та пресловутая стрела, символизирующая путешествие от былого к ещё не свершившемуся, не остановилась. Или вовсе не исчезла, проткнув тонкую грань, за которой её самонаправленная непрерывность не теряет смысл.
Теперь же, когда он пришёл в себя, первым, что он почувствовал, был холод.
Он распахнул веки, и в его зрачки впился непроглядный ледяной мрак. Поль почувствовал внутренностями, что оказался в месте худом и враждебном.
– Где я?! – крикнул он, хватая озябшими ладонями пустоту перед собой.
Никто не ответил. Лишь собственный голос, отразившись от невидимых препятствий, рассыпался на десятки осколков и вернулся искажённым пугающим эхом.
Мрак был осязаемым и затекал в глаза, уши и ноздри. При каждом вздохе чёрный холод бесновался в лёгких колючим водоворотом. Князь таращился по сторонам, пытаясь найти хоть какой-нибудь источник света, и чувствовал, что если не будет моргать почаще, то у него, пожалуй, замёрзнут глаза.
Вдруг он услышал неподалёку шаги. Шаги приблизились вплотную и затихли.
Сверкнули искры, и появившийся следом огонь развеял густую тьму.
Перед Полем стоял безголовый полноватый мужчина в бархатном фраке и со свечой в руке. Свет, исходивший от неё, прогнал мрак и холод.
Князь разглядел вокруг себя что-то вроде пещеры. От того места, где они стояли, во все стороны лучами расходились десятки тёмных тоннелей.
Мертвец поклонился Полю и жестом пригласил проследовать за ним. Безголовый пугал Поля менее всего. Невыносимая ледяная тьма, которую мертвец изгнал своим появлением, казалась теперь куда страшнее. Князь встал на ноги и последовал за кадавром, который зацокал каблучками в сторону одного из тоннелей.
Князь едва успевал перебирать ногами. Порванный штиблет цеплялся за пол пещеры и мешал идти. Свеча отбрасывала на стены пещеры страшные тени, на которые Поль старался не смотреть.
Они вошли в неприметный коридор. В нём гудел и тревожил пламя свечи ветер.
Тоннель становился шире и шире. Под ногами появился ковёр. Стены выровнялись. На них выросли газовые фонари. По бокам засверкали лаком двери. Они оказались будто в средней руки отеле. Из-под дверей струился приветливый свет, слышались человеческие голоса и смутно знакомые запахи.
Мертвец остановился и указал синим скрюченным пальцем на одну из дверей. Князь с опаской подошёл ближе, нагнулся и заглянул в замочную скважину.
Внутри было темно, и он смог различить лишь чей-то силуэт.
Силуэт тряс головой и говорил зычным тенором, который Поль сразу же узнал.
– Мадам! – рапортовал его подельник. – Отныне и навеки тело моё и моя бессмертная душа находятся исключительно в ваших белых благоухающих ручках.
– Ах, лгунишка! – отвечал игривый женский голос.
Несмотря на то, что говорящая нарочито и не слишком удачно завышала тон, князь тут же узнал баронессу Армфельт.
– Не слишком ли большую драгоценность доверяете вы такой простушке, как я?
– Отнюдь! – взревел Безобразов, покачиваясь. – Прекрасней вас нет никого и на целом свете! А ведь где я только не был. Слыхали ли у вас в Москве, как я охотился на львов в Боливии?
– Ах, Жорж, полно небылиц! Поведайте лучше, что привлекло вас в бедной крестьянской дочери, которой я, по повелению злой судьбы, являюсь? – протянула баронесса настолько кокетливо, насколько позволял преклонный возраст.
– П-р-р-ротестую! –
