Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
на крик, но девушку не отпускал:
– Ну ты чего ломаешься? Ты чего, королева, да? А я для тебя кто? Грязь под ногами? На меня смотри и глазенки не прячь! Я ж для тебя душу рву! А ты… А я!..
В общем, бред отвергнутого павиана. Банальности утомляют. Так что назрел драматический момент выхода на публику доблестного рыцаря Айвенго.
– Э, богатыри, не пора ли на боковую? – спросил я. – Перебрали сегодня.
– Ты хто? – Кудрявый обернулся, отпустил девушку и теперь разглядывал меня – в гимнастерке без знаков отличия, галифе и сапогах. Сейчас многие так ходят, не имея никакого отношения к армии.
– Я-то? – спокойно произнес я. – Сотрудник ОГПУ. Так что требую прекратить нарушение общественного порядка и разойтись.
Двое квадратных и звероватых хулиганов, по виду – только что из забоя, с характерными движениями и осанкой, как-то сразу мне поверили, потерялись и сникли. А кудрявый, который от любовного томления совсем обезумел, как с цепи сорвался. Посмотрел на меня налившимися кровью одичалыми глазами.
Я думал, он начнет базарить, чтобы не уронить лицо, а потом все же благоразумно растворится в вечерних сумерках. Но он заревел бизоном:
– Ну так край тебе, ГПУ!
И бросился в атаку. Приятели пытались удержать его, схватили за руки. Но это как пароход удержать верёвочкой. Разбросал он их, как кегли, и вот уже передо мной. Распахнул ручищи – мол, задавлю! В общем, открыт объятиям и ударам. Тут же и огреб.
После первого моего удара в ямочку на подбородке, которого обычно хватает, чтобы успокоить надолго и надежно, противник очухался на удивление быстро. Посидев пяток секунд на земле, так и не проникшись торжественностью текущего момента, именуемого «обуздание возбужденного павиана», он попытался встать. Тут уж я стесняться перестал.
За поясом я всегда таскал «наган», который фиксировался специальными ремешками, так чтобы не обронить и чтобы выхватить его легко. А выхватывать я оружие умел не хуже американских пастухов, про которых в освобожденном нашей дивизией Киеве смотрел в синематографе фильм. Рукояткой револьвера я приголубил кудрявого по черепушке с биллиардным треском. Не сильно, чтобы не убить дурака. Но чтобы образумить.
– За компанию сплясать хотите? – повернулся я к приятелям поверженного.
Те отчаянно замотали головами, мол, и в мыслях не было, при этом отступая и думая лишь об одном – как бы быстрее смыться. Воевать с властями в их планы определенно не входило.
Между тем кудрявый замычал, заболтал головой и начал снова приподниматься. Крепкая у него голова, однако. Только вот на этой голове густо, а внутри пусто.
– Нет у тебя прав пролетариат револьвером бить! – загундосил он, опершись о стену спиной и стоя на полусогнутых.
– Ты пролетариат? – удивился я. – Ты пьянь и хулиган. И еще… Что ты там про ГПУ пел? Смотри, барашек, по краю ходишь.
Он что-то хрюкал, не в силах вернуть фокус в глазах.
– А теперь пошли вон отсюда! – гаркнул я командирским голосом – это я умею. В таких случаях голосина у меня такой, что коровы доиться перестают, а быки – начинают.
Вся компашка аж подпрыгнула на месте. Потом друзья взяли под руки пострадавшего бузотера и поволокли прочь. Вразвалочку бежали, как медведи, косолапо. Опасливо оглядываясь – боялись, что я им в спину стрелять начну?
Троица была уже у ворот, как откуда-то из-за сараев выскочил невысокий мужчина с дрыном больше его самого. Он прорычал что-то нечленораздельное. И был налит такой яростью, что троица неприлично убыстрила свой ход. Незнакомец хотел было устремиться за ними, но тут девушка шагнула к нему и положила руку на плечо:
– Гордей, не волнуйся. Они меня не обидели.
Я присмотрелся к нежданному защитнику. Попытался припомнить, где я его видел… Ну конечно! Этот тот самый юродивый, который чуть не сбил меня ящиком на платформе, когда я чинно сходил с поезда.
– Я их… – закивал Гордей. – Скажи им, пусть не приходят. Скажи, что убью…
– Ну что ж ты такое говоришь. Не надо никого убивать.
– З-за вас убью…
Он не отбросил, а аккуратно поставил дрын у ворот, видимо, рассчитывая, что еще пригодится. И исчез так же скоро, как появился.
– Ох, слава богу, никого не зашибли, – произнесла девушка. – Это Прокопов Гордей. Он немного не в себе. А сила у него медвежья. Действительно поубивал бы.
– Чего так?
– Считает, что бог ему поручил меня охранять… Но это история давняя. А вам спасибо.
Я расправил плечи. Сюжету этому тысяча лет. Рыцарь, вырывающий принцессу из лап дракона. Богатырь, освобождающий спящую царевну. Теперь огэпэушник, отбивающий медсестру от пьяни.
– Пойдемте, я вас хоть чаем напою, – предложила медсестра.
– О чем мечтаю весь вечер. – Я улыбнулся улыбкой, которую почему-то считают глуповатой, а мне она казалось неотразимой.
Мы направились в больничное здание с черного входа и очутились в небольшой сестринской комнате, заставленной кушеткой, столиком с настольной лампой, стеклянными шкафами с лекарствами и инструментами.
Девушка откинула челку. И я смог рассмотреть прекрасную даму, за которую только что бился. Она посмотрела на меня… Как пишут в чувствительных романах – я утонул в синих озерах ее прекрасных очей. Все правда. Была и синева. И прекрасные очи. И какой-то прям электрический удар. И еще ощущение, что я теперь не свободная птица, а добыча охотницы, сбившей меня удачным выстрелом прекрасных глаз.
Потом девушка произнесла озабоченно:
– У Хватова кровь. Надо бы оказать помощь, осмотреть.
– Тому мерзавцу? – Я был немного обескуражен подобным смирением и человеколюбием.
– Он же тоже человек. И ему больно. И он имеет право на милосердное отношение.
Мне сперва показалось, она лукавит, выставляет себя в таком свете – мол, сестра милосердия, ничего не надо, кроме как помогать страждущим. Но я видел, что и беспокоилась, и говорила она вполне серьезно. Как-то мало встречалось мне людей, для которых милосердие не пустой звук. Я явно из другой породы, признаю лишь одно милосердие – пуля в лоб, чтоб не мучился. Да, похоже, мы два разноименных заряда. Поэтому неудивительно, что меня так потянуло к ней.
– Не подскажете, главврач сейчас на месте? – спросил я, глядя, как изящно разливает девушка чай из помятого медного чайника.
– Будет только послезавтра.
– Жаль. Хотелось увидеться… Ну а вас проводить до дома во избежание дальнейшей конфронтации? – с улыбкой спросил я.
– Я дежурю ночью… А они сегодня больше не придут. Просто бельма залили, и море по колено. Завтра с поклоном в ноги упадут… Не понимаю, если девушка одна, так приставать надо, – горько вздохнула медсестра.
– Ну если что, зовите ОГПУ. Александром Сергеевичем меня кличут. Но не спутайте, не Пушкин
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
