было.
Макс снова сжался, обняв колени. Собственная кожа казалась такой горячей, точно стальная стенка печи.
"Я не понимаю, не понимаю ничего, здесь всё такое бредовое, такое ненастоящее, такое неправильное! Но… но я очень хочу жить!"
Удивительное дело, но он не заметил, что в эти несколько десятков минут его больше не мучил кашель.
* * *
— Макс! Макс, ты где? Ты куда убежал?
Пратап стоял на поляне. Вокруг были девственные дождевые леса, мало тронутые копотью. Профессор не сильно задумывался, а как они вообще вышли из лабиринта.
— Макс! Вильям! Вы где?
Вот негодяи, бросили его. А он, между прочим, в том коридоре шёл первым, рискуя. И, между прочим, из них троих он единственный, кто живёт нормально и кому не за что стыдиться и не от чего прятаться. Но тем не менее почему-то ему приходится всё за всех решать, всех куда-то вести, а теперь его ещё и бросили. Вот стоило тратить полжизни на получение звания профессора, если тебя даже не уважают?
В животе заурчало. Пратап и так сбил режим и не заботился должным образом о своём здоровье, а теперь ещё… эх…
Только он собирался сесть на бревно и начать возмущаться как следует, как перед ним очутилась местная девушка — точно из-под земли выросла. Наряд был аутентичный, индейский, вот только на лице маска. Есть в этом что-то мистическое, хоть фильм снимай.
— Вы потеряли своих товарищей? — с интонацией автомотона спросила девушка.
— Скорее они меня здесь потеряли, — проворчал Пратап, поправив чалму. — Словно забыли, что это по их вине я здесь маюсь.
— Я могу вывести вас к ним, — предложила индейская маска.
Профессор встал.
— Ведите, загадочная вы наша, а то они меня вернуть домой должны, особенно на Вильяме бесфамильном должок.
Девушка развернулась спиной, демонстрируя длинные чёрные волосы, и пошла вперёд. Профессору пришлось пойти за ней.
Шли недолго, и Пратап даже обрадовался, когда услышал знакомые голоса, а спустя ещё время они увидели их издали сквозь заросли.
— Вот они где, инфузории-туфельки мои! — хохотнул профессор и направился было к ним, как девушка положила на его плечо холодную жёсткую руку.
— Советую понаблюдать за ними и послушать, о чём они говорят, и только после этого принимать решение.
Пратап сердито фыркнул носом, но замер. Скорее потому, что после приключений с лабиринтом не особо хотелось ввязываться в неприятности с местными. И без того им провели какое-то испытание.
Пахло сырым дымом и кукурузными лепёшками. Вилли и Макс разожгли костёр и жевали, поминутно протягивая чёрствые куски к пламени, чтобы они согрелись и размягчились. При этом им было весело, они смеялись, и им не было противно находиться друг с другом. Странно.
Профессор прислушался к тому, что они говорили.
— Ловко же мы его провели! — улыбался с набитым ртом Макс. — Ну, пока он там бродяжничает, у нас будет достаточно времени, чтобы набраться сил и рвать отсюда когти с драгоценным артефактом этих дикарей!
— Угу! — Вильям отхлебнул из фляги. По-видимому, и лепёшки, и содержимое фляг, и содержимое незнакомого мешка эти двое откуда-то стащили. — Только не забудь, что мы его ещё сдать должны. Вирус сам себе не сделает.
— Точняк! — Макс тоже отпил. — Сколько там заразить? Полмира? Так это же замечательно, половина людей сдохнет, планета очистится! Тем более кто там на очереди, китайцы, всякие среднеазиаты и индусы?
— Индусы, — Вильям поднял палец, — и афганцы. Вся эта желторожая нечисть.
— И основные потребители и заодно производители всякого мусора, — кивнул Макс. — Только наш док из крепких.
— Сломаем, — успокоил его Вильям. — И не таких ломали. Помнишь, он о свадьбе говорил? Чего нам стоит выбить его невесте зубы, выколоть глаза, отрезать пальцы? Ну, по мелочи там…
Макс горячо закивал и откусил лепёшку.
— Сам-то что будешь делать? — спросил Вильям.
Макс задумался.
— У меня как бы с законом проблемы… Слушай, а я смогу к ним типа в лаборанты податься, заодно и за профессором просмотрю? Это же просто прекрасное дело для очищения Земли будет!
— Не вопрос! — развёл руками Вильям.
Эти двое отвратительно засмеялись, отвратительно пожали друг другу руки, отвратительно закусили лепёшками и запили их содержимым из фляги.
Отвратительные, отвратительные, отвратительные…
Пратап чувствовал, что его бьёт дрожь, в голове точно был готов взорваться паровой котёл, перед глазами всё мутнело. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки.
Девушка в маске равнодушно поглядывала то на него, то на парочку мерзавцев.
— Выбор за вами, — произнесла она. — Бежать. Выйти к ним прямо сейчас и всё им сказать. Или как бы случайно на них наткнуться и сделать вид, что вы ничего не знаете.
Профессор медленно выдохнул. Ему было плохо, очень плохо. Его сердце разрывалось.
Отвратительные, отвратительные…
Он посмотрел на девушку.
— Я всегда был честным человеком. Я честно работал, честно говорил, что думаю, хотя иногда мне приходилось смягчать выражения. Я был честным, но всё равно попал сюда. Почему?
Девушка пожала плечами.
— Может, вы не всегда были честным. Например, с самим собой.
Пратап вздрогнул. Посмотрел на парочку. Снова на девушку.
Надо было принять решение, от которого зависела его жизнь.
Кусты зашуршали. Вильям и Макс повернулись: к ним вышел профессор.
— Намасте́. Почувствовал, костром пахнет, — пробормотал он и сел к ним.
Эти двое не были ни удивлены, ни напуганы. Равнодушны.
— Я очень устал, — произнёс Пратап. — Если вы сумели стащить еды, не поделитесь ею со мной?
Макс подал лепёшку. Она возникла будто бы из ниоткуда.
— Угощайтесь, док!
— Спасибо. — Пратап вцепился зубами в лепёшку. Почему-то на вкус как картон.
Макс и Вильям почему-то начали говорить об охоте на волков. Вильям настаивал на том, что это нормальное явление, а Макс контраргументировал, что это вмешательство в природные системы. Выглядело всё нереально.
— А вот мне интересно, — медленно произнес профессор, — вы бы меня сдали целикового? Или по частям?
Вильям и Макс посмотрели на него. Они изобразили удивление.
— Что с вами, док? — спросил Вильям.
— Я решил быть честным, — ответил профессор костру. — Я не хочу жениться. Я даже особо не видел эту женщину, мне всё равно на неё.
Макс хмыкнул:
— Понятно.
Профессор вздохнул.
— И не надо меня ни к чему принуждать, заставлять, ломать. Я сам всё сделаю. Я тоже хочу уничтожить половину человечества. Люди глупы, злы и неблагодарны.
Он посмотрел на них. Макс улыбался во все зубы, Вильям сдержанно кивнул.
Пратап не выдержал и расхохотался. Смеялся он очень редко, максимум улыбался, а тут прям как прорвало. Хохотал и хохотал.
— Так и знал! Я так и знал! Вы —
