этот вопрос?
— Товарищ Сталин. Дело в том, что с нападением Германии на СССР сложилась крайне тяжелая обстановка и нам очень нужна была помощь Англии и САСШ. Большая территория и много населения оказались заняты врагом, а перебазирование заводов за Урал вызвало временное прекращение поставок в РККА снаряжения. Доходило до того, что тяжелые танки вы буквально поштучно распределяли по фронтам.
— Я?
— Вы взяли на себя ответственность и стали председателем чрезвычайного органа управления страной Государственного Комитета Обороны. В тоже время руководители капстран хотя и провозгласили нас союзниками, но реально помогать не слишком-то спешили. Тогда и пришлось пойти на манёвр: распустить Коминтерн. Помогло ли это? В целом да, британцы стали помогать чуть активнее, да и САСШ ввели для нас программу поставок по схеме ленд-лиза. Правда, поставляли не самое лучшее, но и это свою роль сыграло.
— Мы могли справиться без этой помощи?
— Могли. И справились бы. Но прошло бы это намного сложнее. И потери были бы больше.
— Ты как считаешь, надо ли сейчас распускать Коминтерн?
— Считаю, что сейчас это несвоевременно, товарищ Сталин. Это будет воспринято капиталистами как проявление нами слабости. А слабых начинают рвать всей сворой. Польская кампания показала, что РККА достаточно сильна, чтобы решать стратегические задачи, но это заставит врагов готовиться намного лучше. А у нас, если мы будем почивать на лаврах, будут серьезные проблемы. В этом случае нам необходимо реформировать Коминтерн. Из его верхушки сделать нечто вроде мирового дискуссионного клуба, где коммунисты разных стран будут обмениваться мнениями по разным вопросам. Но основной должна стать разведывательно-диверсионная деятельность. Думаю, будет полезным объявить открытым бюджет дискуссионного подразделения и скрыть существование второго отдела организации. А насчет того, что у нас уже есть ИНО, так им тоже наличие конкурирующей организации пойдет на пользу. Я так думаю.
И больше меня никто от подготовки к испанской миссии не отвлекал.
И вот на кухне моей квартиры мы собрали втроем: я, Лина и Артузов. Артур привез немного водки и балык. Надо сказать, что в бытовом плане моя жизнь с появлением Лины серьезно изменилась. Нет, супруга у плиты не стояла и пироги мне не пекла: у неё на это элементарно не было времени. Кроме того, кушать то, что приготовила Лина… я самоубийцей не был. Она такие дозы специй применяла! Ладно, просто острую пищу я люблю и иногда ем. Но острую и одновременно пригоревшую — отказываюсь категорически! Жену я люблю, куда деться. Надо принимать человека таким, какой он есть. Я так и делаю. Но что при этом есть, ась? В общем, у меня появилась наемная работница, тетя Глаша. Не сомневаюсь, что, прежде чем попасть ко мне, она прошла через фильтр НКВД. Простая сельская баба, которая жила в пригороде Москвы. Но вот готовила она отменно. Простая крестьянская пища, но всегда свежая и вкусная. Я ее не обижал, и зарплата у неё была побольше, чем у генеральских горничных. А она как-то к Лине прикипела душой. Чем-то ее супруга моя зацепила. Если со мной Глафира Афанасьевна почти не разговаривала, только по делу: что купить, что приготовить, понравилась ее стряпня или нет, то с женой она часто шушукалась по секрету. Но сейчас ее дома не было. Отпустил пораньше, знал, что Артур появится.
Выпили за успех нашего безнадежного дела. Поговорили на отвлеченные темы. А что по делу говорить? Всё уже переговорено, маршрут, прикрытие, легенда. Мандат от товарища Сталина я тоже получил. Свои полномочия знаю. Круг лиц, допущенных к делу мне тоже известен. Так что осталось только уйти на маршрут. А пока посидеть спокойно, поговорить вот так, ни о чём. К девяти вечера Артур нас покинул. Зато появился брат Боря с женой и сыном. Опять был семейные посиделки. Хорошо, что Глаша как чувствовала, наготовила на цельную роту. Смели почти всё.
А наутро дорога дальняя.
Глава седьмая
Большая делегация
Глава седьмая
Большая делегация
Москва. Кремль. Кабинет Сталина
22 февраля 1935 года
Иосиф Виссарионович заканчивал работу над докладом, посвященным годовщине создания Красной армии. Но тут Поскрёбышев сообщил, что на прием просится Молотов по срочному делу. Сталин прикинул объем оставшейся работы и согласился встретиться с наркоминделом через час с четвертью. Надо сказать, что торжественно-поздравительная часть получилась более чем удачной, а вот часть критическую, мотивирующую на новые свершения, вождь переписывал уже третий раз. Он не хотел делать критику огульной, но только конкретной, ибо считал, что без этого фрагмента его речь будет неправильной нельзя военным дать зазнаваться. Не так уж и легко они одолели поляков, было выявлено множество недостатков, за которые бойцы и командиры Красной армии расплачивались кровью. Но и обрушиться с критикой — пусть справедливой, и только с нею было в корне неправильно: победа есть победа! Но превратить праздничный доклад в разнос, пусть и справедливый было… И вот наконец-то поставлена последняя точка и перед приходом Молотова можно позволить себе выпить чаю.
В назначенное время Вячеслав Михайлович вошёл в кабинет вождя. Они уже сегодня утром встречались, поэтому не здоровались.
— Что у тебя случилось?
— Получена телеграмма из нашего посольства в Вашингтоне. Они просят согласовать состав правительственной и коммерческой делегации для переговоров в Москве.
— Что известно по спискам? Кого ждём?
— Кроме представителей госдепа и специального представителя президента всех делегатов можно разделить на две категории: промышленники и банкиры. Они только вроде бы вместе, но каждый преследует собственные интересы.
— Зашевелились, всё-таки, да?
— Да, получилось.
Американцы пока что не слишком-то спешили делать экономические вливания в СССР. Раздумывали, прикидывали. Было время (когда был страшный неурожай), когда даже за золото ничего продавать не хотели — только за зерно. Тогда вынуждены были пойти на снижение темпов индустриализации, но под капиталистов не прогнулись. А когда пустили слух о найденных залежах золота и о возможном участии французов в их (залежей) разработке… Плюс в их политических кругах было много противников такого сближения со страной страшного большевизма. Но экономический кризис диктовал другие правила игры. И капиталисты всё-таки
