А немного позже становится за моей спиной, кладёт руку поверх моей руки, и мы вместе бросаем мой первый шар. Получается сбить аж четыре кегли.
— Неплохо! — хвалит Андрей и я понимаю, что боулинг — не такая уж сложная игра, как мне показалось в самом начале.
Игра начинается. Теперь всё по-настоящему. Команда победителя получит приз — выполнение желания. Я стараюсь как могу. Не люблю проигрывать. Но если честно признаться, игрок из меня неважный и я явно тяну свою команду назад.
В итоге девочки проигрывают. А парни говорят, что озвучат своё желание немного позже.
— Я что-то устала, пойду за столиком посижу, — говорю Оле на ухо, и подруга решает пойти вместе со мной.
Откинувшись на спинку мягкого кресла, пью пиво. Наблюдаю за дорожками. Вижу в глазах людей азарт и понимаю, боулинг — не моя игра от слова «совсем».
— Скучаем? — положив руку на спинку моего кресла, Андрей нависает сверху меня. Я запрокидываю голову и улыбаюсь.
— Оказывается, мне совсем не нравится боулинг.
— А что тебе тогда нравится? — Андрей смотрит на меня волнительным взглядом, отчего я ненадолго теряюсь. Опыта общения с парнями у меня ничтожный минимум, так что я про себя молюсь: не опозориться перед Андреем, а понравится ему ещё больше.
— Танцевать, — отвечаю после недолгой паузы. Если Андрей позовёт меня на дискотеку, то мне есть чем его удивить. Ведь я с детства занималась современными танцами.
В клубе шумно. Чтобы Андрей меня услышал приходиться кричать парню на ухо:
— Идём танцевать, — тяну Андрея за руку, но он упрямо качает головой, мол, давай без меня.
Подкрепившись коктейлем, я иду на танцпол с девчонками. В такт музыки двигаем бёдрами, кайфуем. Наши парни, все как один, сидят на диванчиках. Пьют алкоголь. И со стороны можно подумать, что без нас им совсем нескучно. Отчего я обиженно поджимаю губы. Потому что, когда Андрей согласился сменить место дислокации — боулинг на дискотеку, я иначе представляла продолжение этого вечера. Я думала, мы с Андреем друг другу понравились. Но парень даже не смотрит в мою сторону, не видит, как я соблазнительно двигаюсь, ведь танцую я красиво, правда.
Время близится к полуночи, и я понимаю, что мне давно пора возвращаться домой. Хочу вызвать такси, но огорчённо пялюсь на потухший экран мобильного. Телефон разряжен до нуля!
— Можешь вызвать мне такси? — спрашиваю у Андрея.
— Время золушки подошло к концу? — усмехается Андрей, а затем тянет меня за руку, чтоб выйти на улицу позвонить.
Оказавшись на улице, я жадно хватаю воздух ртом. Ощущаю себя не очень: взгляд расфокусированный, кружится голова. Похоже, я всё-таки перебрала с коктейлями. А в боулинге выпила ещё два бокала пиво, вместо обещанного одного. Блин… Папа точно меня убьёт, появись я перед ним в таком виде.
Такси приезжает очень быстро. К этому времени я совсем теряюсь в пространстве. А потому Андрею приходится обнимать меня за талию.
Андрей усаживает меня в машину, но в последний момент передумывает и забирается ко мне в салон. Я только успеваю продиктовать водителю свой домашний адрес, как Андрей обхватывает моё лицо обеими ладонями. И жадно целует в губы, проникает в рот языком. Я кладу руки на плечи парня, плотно прижимаюсь к его груди.
Целуемся всё время, пока едем к моему дому. Щетина Андрея царапает кожу моего лица, а губы будто пылают огнём.
Тактично прокашлявшись, таксист сообщает, что мы уже на месте. Неохотно мы с Андреем отрываемся друг от друга. И неотрывно смотрим в глаза. Уголки губ парня ползут вверх.
— Я позвоню тебе, малышка, — говорит Андрей.
— Не хочу уходить.
— Так не уходи, — усмехнувшись, Андрей снова жадно целует в губы, а я упираюсь ему ладонями в грудь.
— М-м-м, не могу. Меня папа убьёт, если не приду домой ночевать.
— Тогда иди, пока я могу тебя отпустить.
— Я буду ждать твоего звонка, — чмокнув Андрея в щеку, я выбираюсь из автомобиля и, слегка пошатываясь, иду домой.
Открываю дверь ключом. И облегчённо вздыхаю, увидев, что внутри дома темно. Папа спит. Фух…
Только успеваю подумать об отце, как в коридоре зажигается свет, и фигура отца появляется на горизонте. И хоть взгляд у меня нетрезвый, я всё равно вижу недовольное выражение лица папы. Да что там недовольное, отец просто в бешенстве!
Размашистыми шагом отец минует разделяющее нас с ним расстояние за считаные секунды. И оказавшись стоять напротив меня, окидывает мой стан презрительным взглядом.
— Нагулялась? — спрашивает папа, а я в ответ улыбаюсь ему во все тридцать два. Ну молодая я ещё, гулять и гулять. — И снова пьяная пришла. А время ты видела сколько?
— Сколько?
— Уже два часа, как ты должна была быть дома и спать.
— Ну прости, пап, немного задержалась. — Икнув, спешу прикрыть ладонью рот. — Не сердись на меня, пожалуйста.
— У тебя телефон отключён. Ты хоть понимаешь, как я волновался всё это время?
— Батарейка села.
— А позвонить с телефона тех же подруг ты не додумалась. Ах, Яра… — вздохнув, отец устало потирает лоб ладонью, затем строго чеканит: — Неделя домашнего ареста!
— В смысле?
— В прямом. Неделю сидишь дома и нос свой не высовываешь! Это твоё наказание, Ярина.
— Пап, ну ты чего? Я же давно не маленькая. Мне двадцать скоро, — пытаюсь перечить, но отца не переубедить, он упёртый как баран.
Папа действительно запирает меня в доме на целую неделю. Первые дни я протестую: играю с отцом в молчанку и отказываюсь от еды. Но уже на третий день становится ясным, что отец своего решения менять не намерен и мне остаётся лишь смириться. Дикость какая-то — подобное наказание взрослых детей. Но я понимаю, почему отец так со мной поступает — боится потерять. Глядя на меня, он видит маму, которую любил настолько сильно, что после её смерти так и не женился. И возможно, папа думает, что если не будет держать меня в строгости и под контролем, то я пропаду.
Подруги зовут гулять. И недоумевают, почему я отказываюсь от всех предложений. Чтобы не выглядеть в их глазах дурочкой, я придумываю себе простуду, мол, кашель и сопли ручьём. Радует только то, что Андрей не забывает мне писать и звонить. Мы часами можем висеть с ним на телефоне, болтаем не
