На ее замечание он ответил легкой полуулыбкой.
- Это полезно, когда много путешествуешь по работе.
- А на каких еще языках ты разговариваешь?
- На итальянском, испанском, немецком, немного на китайском и японском. А ты?
- Я в совершенстве говорю на трех языках, не считая английского: критика, сарказм и цинизм.
На этот раз Алистер широко улыбнулся.
- Хорошо знать, что под маской строгости кроется чувство юмора.
- Я не ношу масок, - Клементина взяла со стола стакан воды, чтобы чем-то занять руки, - я такая, какая есть. Другого не дано. Мне все равно на многие вещи.
- Тебе не все равно, - он смотрел на нее неотрывно, - тебе не все равно, что подумают о тебе люди. Я видел, как ты поморщилась, когда официант косо взглянул на тебя.
- Да уж, если б ты дал мне время сходить в душ и переодеться, он бы так не посмотрел, как будто я только что приехала из деревни, - сказала Клементина, глядя на него с укоризной.
- Извини, но я время от времени стараюсь вспоминать о цели нашей поездки.
- Неужели? Мне кажется, ты прибедняешься. - Она отпила воды, пытаясь понять, наблюдает ли он за ней.
- Подозреваю, что ты такая же.
- Я? Да неужели.
- Я заметил, мы оба любим настоять на своем. А еще мы не любим признавать собственную неправоту. Но ты одержима идеей все контролировать. Просто не можешь допустить мысли, что способна совершить ошибку. Перфекционист, одним словом.
- Конечно-конечно. Перед тобой сидит и потеет в чудовищно старомодной одежде доказательство твоих слов, - пробормотала Клементина.
- Почему ты прячешь фигуру в бесформенной одежде?
Клементина пожала плечами:
- Потому что не зарабатываю достаточно, чтобы одеваться по высокой моде.
- Это же не единственная причина, не так ли?
- Ты видел меня, когда мне было шестнадцать. Тогда я не была красоткой в стиле Рембрандта.
- Ты казалась несчастной.
Его тон был мягок, Клементина еще не слышала, чтобы Алистер так разговаривал.
- Я тогда с тобой несправедливо обошелся.
Клементина постаралась улыбнуться.
- Еще одно извинение от человека, который никогда не просит прощения?
Его губы искривились.
- Три раза за день - мой личный рекорд.
- Как мне повезло.
Пришел официант за заказом. Клементина выбрала свой обычный салат без заправки и минеральную воду.
- Как насчет чего-нибудь более сытного? - спросил Алистер. - Ты не можешь съесть один салат. Организму требуются белки.
- Я не голодна.
- Как же. Я видел, какими глазами ты смотрела на блюдо, которое пронес официант перед тем, как подойти к нам за заказом.
Он слишком много видел.
- Я правда слишком устала, чтобы есть. День был долгим.
- Я что-нибудь тебе закажу. - Он жестом подозвал официанта до того, как Клементина успела запротестовать, и быстро проговорил заказ на французском.
«Осторожно, он начинает тебе нравиться».
Отчего же ему не нравиться? Разве она не восхищалась им втайне все это время - тем, как он заботился о матери, стараясь оградить ее от омерзительно жестокого поведения отца. А теперь он взял на себя ответственность за сводную сестру, и единственной причиной для этой заботы было его благородство.
Алистер не бежал от проблем. Он решал их. Его успех на архитектурном поприще был тому доказательством. Он был лучшим в строительстве сложных объектов. В Алистере сочетались креативность, дисциплина, энергия и сила, создавая беспроигрышную успешную комбинацию.
А еще он умел целоваться.
- Расскажи мне о работе, - завела она разговор ни о чем. Такие разговоры были безопасны. - Ты ее любишь?
- Да. А ты свою?
- Мне нравится заниматься редкими книгами, их историей, думать о том, сколько рук их держало за все эти годы, скольких людей они тронули до глубины души, научили чему-то новому. Мне нравится чувствовать книги у себя в руках, осязать их запах - это похоже на путешествие во времени.
Клементина прикусила губу, когда поняла, как долго она говорила без перерыва.
- Извини, я, наверное, слишком много болтаю.
- Нет, что ты. Мне очень интересно услышать от кого-то о любимом деле. Так много людей работают на скучных работах, просто чтобы оплатить счета.
- Да, я испытываю удовольствие от своей работы.
Алистер поднял бокал вина, сделал небольшой глоток и поставил на место. «Он пьет алкоголь совершенно иначе, чем дружки матери», - подумала Клементина. Те мужчины опустошали бокалы за один или два глотка, а потом требовали у официанта следующий напиток, а Алистер тщательно измерял, планировал, организовывал. Вот почему он многого достиг в карьере. И в жизни. Он не оставлял за собой следа из несложившихся отношений, как его отец.
Но скоро все может измениться. Что, если журналисты начнут проводить параллели с ее матерью? Всем очевидно, как мужчины влюблялись в Бренди с ее выразительной красотой. Но Клементина? Про нее скажут, что она вылезла из грязи в князи, что девушка из бедного района подцепила богача. Как она это вынесет?
- А ты хотела бы когда-нибудь открыть собственный магазин?
Этот вопрос вернул Клементину с небес на землю. Она посмотрела на Алистера невидящим взглядом.
- Что-то не так? - спросил он, сдвинув брови.
- Нет.
- Ты покраснела. Тебе жарко? Еще холодного напитка?
Клементина помотала головой:
- Прошу тебя, не суетись. На нас люди смотрят.
- Знаешь, я вполне понимаю, что ты не хочешь со мной тут сидеть, я не уйду, пока не найду Гарриет. Я уверен, что здесь сидела именно она.
- А где же тогда Джеми? - спросила Клементина. - Если они неразлейвода, значит, он должен быть с ней?
- Думаю, он где-то неподалеку. Когда мы видели Гарриет, она, скорее всего, дожидалась здесь его.
- Может быть, она отправляла еще одно сообщение своей подруге Дженне, чтобы та вела тебя по ложному следу.
- Может, и так.
Клементина казалась еще более беспокойной.
- Извини, я отойду.
Он, как истинный джентльмен, поднялся со стула, когда она вставала.
- Да, конечно.
Клементина вернулась. Она остановилась, чтобы привести в порядок свои непокорные локоны, когда увидела краем глаза знакомую фигуру, выносящую мусор из кухни кафе на улицу.
- Джеми!
