Достаточно отметить, что к шестнадцати годам она успела позаниматься: бальными танцами, айкидо, у-шу, художественной гимнастикой. А также в театральном кружке и даже такой экзотической секции, как аджилити. Последнее увлечение оказалось самым продолжительным, поскольку у неё появился верный лохматый друг, которого она подобрала у отца на работе, когда они с мамой ждали его на проходной. У охранников жила прикормленная сука, которая привела четвёрых щенков, и они смешно барахтались на газоне перед входом. Жанна просто влюбилась в одного из них и потребовала забрать домой, а отец не смог отказать двенадцатилетней дочери, недавно закончившей учебный год на все пятёрки. Так в доме поселился лохматый Джек — беспородный пёс со следами благородных кровей в своей родословной. На соревнованиях по аджилити в областном центре его даже один раз приняли за бордер-колли, что немало развеселило Жанну.
Девушка легко выбежала из подъезда с рюкзачком на плече, радуясь тёплым денькам бабьего лета. Обогнув дом, направилась к школе, и тут на глаза попался её извечный враг.
Это был огромный чёрный джип Toyota Land Cruiser-200, который стоял на газоне прямо рядом с пешеходной дорожкой, олицетворяя собой эталон безнаказанного хамства. Когда Жанне только исполнилось пять лет, они с мамой разбили с противоположной от подъездов стороны дома огромную клумбу, чуть правее их балкона. Целых восемь лет они вдвоём каждую весну высаживали на этой клумбе разные цветы, в последние годы даже специально выстраивали особый узор, чтобы потом любоваться с балкона на природный ковёр. Но три года назад на пустыре за их домом возвели роскошный 24-этажный небоскрёб, ставший чуть ли не самым престижным жильём в городке. Конечно, по-настоящему богатые люди обзаводились отдельными особняками в частном секторе, желательно поближе к реке, на другом берегу которой был очень живописный лес. Но вот самые дорогие квартиры Никодимска были точно в соседнем доме.
Дом быстро заселился, и вся прилегающая территория была незамедлительно заставлена дорогими иномарками. Мест на всех не хватало, так как у хозяев большинства квартир было по две машины в семье. Из-за парковочных мест постоянно возникали склоки, некоторые владельцы машин пытались так или иначе застолбить себе место. Владельцы внедорожников покрупнее обычно поступали проще. Они переваливались через невысокий бордюр и парковались прямиком на газоне. Наглее всех был хозяин черного «крузака»: он ставил машину параллельно пешеходной дорожке, чтобы при выходе из машины не запачкать ног на газоне.
Жанну страшно разозлило такое положение дел. Она сначала хотела поцарапать машину, проколоть шины или облить краской, но после проведения тщательной разведки поняла, что прагматичный хозяин джипа облюбовал её клумбу не просто так. На углу нового дома висела камера видеонаблюдения, смотревшая вдоль пешеходной дорожки, и машина была в самом центре её поля зрения, вдобавок и ночью освещалась уличным фонарём.
Оценив риски, Жанна решила пойти другим путём. Она прошерстила Интернет и нашла законные методы борьбы с подобным самоуправством. Сначала она сделала фотофиксацию нарушения и направила вместе с заявлением на электронную почту в городской отдел ГИБДД. Никакой реакции не последовало. Затем она повторила обращение. Результат тот же. Жанна подумала, что, возможно, для владельца джипа такой штраф — сущая мелочь, и он не обратил на него внимания. Тогда она принялась направлять обращения едва ли ни каждый день, посылая не только на почту городского ГИБДД, но и на областное, вообще используя все доступные через Интернет формы обращения, но джип каждый вечер оказывался на клумбе — неизбежный, как ночная тьма. Отчаявшись, девочка уже решила перейти к партизанским действиям, собиралась днём тщательно замаскироваться и заминировать клумбу саморезами, но тут реакция на её обращения явилась с самой неожиданной стороны. Однажды вечером после возвращения с тренировки по аджилити хмурый отец позвал её на кухню для серьёзного разговора.
— Жанна, ты уже достаточно взрослый человек, чтобы осознавать несправедливость окружающего мира,— сказал отец, усаживаясь за стол.
— Да, пап, я знаю,— кивнула Жанна,— Но не пойму, к чему это ты сейчас?
— Я о твоём творчестве в Интернете. Пока тебя не было, заходил участковый, чтобы побеседовать на эту тему.
— Какое творчество, я не понимаю? — удивилась Жанна.— Вроде бы я не размещала в Интернете ничего запрещенного, в подозрительных группах не состою и порнографию не снимаю.
— Речь идет про твои заявления о неправильной парковке. Ты за два месяца отправила их больше шестидесяти штук. Вот именно в этом и возникла проблема. Тот, на кого ты жаловалась,— уважаемый в городе человек, полковник полиции; не самый главный начальник, но всё-таки. Пока ты жаловалась только на городском уровне, никто не обращал внимания, а когда стала писать в область, твои обращения попались кому-то на глаза, и их спустили вниз, по цепочке, с требованием разобраться на месте. Вам на обществознании, может быть, не рассказывали, но в государстве всё именно так и работает. Любое обращение в вышестоящую инстанцию обязательно возвращается вниз именно с такой резолюцией, зачастую попадая на стол к тому, на кого и написана жалоба. В древней Японии в этом случае виновному надлежало бы сделать сеппуку, но у нас, как ты знаешь, нет таких диких обычаев…
— И что сказал участковый? — перебила девочка отца.
— Сказал, чтобы я как следует следил за дочкой и по возможности ограничил ей доступ в Интернет, чтобы она не занималась спам-рассылками,— вздохнул отец.— Посоветовал не обращать внимания на соседа, ведь он фактически даже не в нашем дворе паркуется, и вообще… Ты знаешь как фамилия владельца машины?
— Нет.
— Грушавецкий, это муж завуча из вашей школы, Галины Григорьевны, знаешь такую? Так что и с учёбой у тебя могут быть проблемы, а я бы этого очень не хотел. Я понимаю твою обиду, помню, какая была замечательная клумба, но, к сожалению, мир устроен так, что в нём не бывает именно так, как нам хочется. Этот полковник — человек нехороший, злоупотребляет своим положением, чтобы нарушать правила. Но мы ничего с этим поделать не сможем. Все нормы соблюдать невозможно, так устроен мир. Помнишь, я сворачиваю налево на улице Ленина, когда маму с работы забираю? Так вот, там по правилам левый поворот запрещён, но ехать для разворота далеко, вот и поворачиваю, где удобно. Я тоже, получается, нарушитель; может, даже более опасный, чем этот полковник. Если всё делать по правилам, то ты сначала должна была на меня написать жалобы, как Павлик Морозов, но ты же этого не сделала, так ведь?
Жанна, молча
