class="p">Гвен проводит скованной рукой по лицу.
— Боже, помоги женщине, которая отказывается быть прикованной. Увидев мой хмурый взгляд, она фыркает.
— Моя мать говорила это все время. Даже самые непокорные женщины оказываются скованными, как те жалкие, послушные придурки, которые соблюдают законы своей церкви и мужей.
Другими словами, моя мать. К счастью для нее, мой отец чаще отсутствовал, чем был дома.
В противном случае, я уверена, он управлял бы нашим домашним хозяйством в таком же строгом порядке, в каком он управлял своим военным подразделением. Не то чтобы все сильно изменилось, когда его не стало, за исключением того, что до того, как она сосредоточилась на церкви, моя мать была довольно независимой женщиной. Умной. Искусной в шитье и использовании лекарственных трав. Именно из-за нее я заинтересована этим, несколько раз сопровождая мою бабушку в клинику, где она работала волонтером. Я часто перевязывал раны, давала лекарства и знакомилась с самыми ужасными повреждениями, на которые ребенок моего возраста мог когда-либо взглянуть.
У моей матери, безусловно, были свои хорошие стороны, в свое время.
Когда боль в затылке снова возвращается к жизни, я закрываю глаза, дыша через нос.
Бьюсь об заклад, сотрясение мозга. Мне нужен отдых, возможность залечить травму.
— Скоро стемнеет. Гвен сползает с кузова грузовика и сворачивается в клубок рядом со мной.
— Мы должны попытаться немного поспать.
Мягкая щекотка касается моей лодыжки, и я с улыбкой отталкиваюсь от нее.
— Прекрати это, Грен.
Услышав тик-тик-тик и рычание, я выныриваю из своего сна и отползаю назад.
В противоположном конце грузовика, освещенная мягкими лучами лунного света, проникающими через открытую крышку, скорчилась чудовищно деформированная фигура.
Его черные, бездушные глаза смотрят на меня в ответ.
Голодный.
Жестокий.
Крик из моего горла не может вырваться, воздух туго застрял в легких и заглушает мой голос. Я протягиваю дрожащую руку к Гвен, которая, как подсказывает мне быстрый взгляд, продолжает невольно спать. Прикосновение моих пальцев к ее плечу заставляет ее вздрогнуть и проснуться. Она поднимает голову, и крик отражается от стен грузовика, когда она откидывается назад рядом со мной.
Бешенный ерзает, как будто взволнованный.
Другой запрыгивает в кузов грузовика.
И еще одна. Эта женщина с длинными спутанными волосами и обвисшей грудью под изодранной рубашкой.
Эти трое создают стену, блокируя наш единственный шанс на свободу.
Только одна мысль поглощает меня: я умру.
Часть 4
Холодный металл царапает мой живот и грудь, мои ногти царапаются в поисках опоры, когда Бешенный тащит меня за лодыжку. Крики Гвен за пределами грузовика добавляют ужасающий саундтрек к страху, пронизывающему меня.
Я все еще не могу кричать. Не могу издать ни звука, мое тело слишком сосредоточено на побеге.
Край грузовика исчезает из-под меня, и мое лицо врезается в грязь внизу. Боль пронзает мои носовые пазухи, на мгновение оглушая меня, и я подношу скованные запястья к носу, пытаясь остановить кислотные импульсы, проникающие в мой череп.
Каким-то образом мне удается развернуться, и земля врезается мне в спину, зазубренные камни впиваются в кожу. Звон в моих ушах заглушает крики Гвен, и я смотрю на черное небо, с его бриллиантовыми звездами, мерцающими надо мной. Спокойствие. Умиротворение. Если я умру сегодня ночью, это не будет иметь значения для тех звезд, которые сияют, несмотря на это.
Мир погружается во тьму.
Я открываю глаза и вижу под собой усыпанное гравием ложе из зазубренных камней. Шероховатая поверхность натирает кончики моих пальцев.
Крики прорываются сквозь туманное замешательство, которое цепляется за мой мозг. Давление усиливается в кончиках моих пальцев, и я запрокидываю голову назад, чтобы обнаружить цепь моих оков, натянутую на ржавый кусок витой арматуры, которая торчит прямо из каменной стены позади меня. Я провожу взглядом по деревянной конструкции над головой, которая, похоже, является опорой для окружающего камня. Может быть, шахта?
Память просачивается слишком медленно для того, как отчаянно мне нужно вспомнить.
Звезды.
Черные глаза Бешенного.
Рейтер.
Я резко наклоняю голову вперед, крики из «до» становятся четкими, когда я смотрю через пещеру. На песчаном полу шахты изуродованное обнаженное тело движется по другому под ним. Прижимаюсь к ней, как животное в течке. Все, что я могу разглядеть, это заднюю часть ее икр, согнутую под его сгорбленной формой, которая поглощает остальную часть ее тела. Темные волосы, застрявшие под его костлявой рукой, указывают на то, что это могла быть Гвен.
Другие. Были и другие.
Дрожь пробегает под моими мышцами, когда я осматриваю пещеру в поисках других Рейтеров.
Нигде нет.
Потягиваясь, чтобы дотянуться до земли, я с трудом удерживаю равновесие на кончиках пальцев ног, пытаясь перекинуть цепь через выступы арматуры. Отталкиваясь от той небольшой поверхности, которой касаются мои пальцы на камнях внизу, я дергаю свое тело вперед. Каждая глубокая канавка в металле создает невозможный пейзаж для
креста, в то время как весь вес моего тела болтается под ним. Пока раздаются замученные крики Гвен, слезы наворачиваются на мои глаза.
Я не сдамся.
Я не могу сдаться.
Тихое ворчание придает сил моему труду, и после нескольких минут извиваний я не дотянулась даже до половины арматурного бруса. Рыдания разрывают меня на части, мое тело обмякает от невыполнимой задачи, но в приливе адреналина я пытаюсь снова, дергая цепочку маленькими шажками за раз.
Оно, наконец, соскальзывает с края арматуры, и я падаю на землю. Даже не оглянувшись, я вскакиваю на ноги и бегу навстречу слабому лучу лунного света прямо впереди.
Мои ноги вылетают из-под меня, и когда рычание эхом разносится вокруг меня, я переворачиваюсь на спину.
Более ранний Рейтер взбирается по моему телу, стуча зубами.
Я отталкиваюсь, нанося один сильный удар по его груди, но это, кажется, только еще больше злит его, его рычание похоже на предупреждение о предстоящей боли.
С ревом он притягивает меня ближе и отрывает подол моего платья в сторону.
Нет. Боже, нет, пожалуйста.
Крик вырывается из моего горла, и мое тело содрогается от желания выжить.
Бешенный замер, уткнувшись лицом в мой обнаженный живот. Сбитый с толку и запыхавшийся, я смотрю, как он водит носом по моему животу.
Чувствуешь мой запах?
Он откидывает голову назад, как будто наткнулся на что-то неприятное. Когда он поднимает на меня глаза, краткий взгляд любопытства превращается в ярость, прежде чем он бросается к моему горлу.
Рефлекторно я вытягиваю руки, чтобы блокировать удар, закрываю глаза, ожидая удара, и при первом же щелчке открываю их, чтобы обнаружить цепь, прижатую к его горлу. Зубы всего в нескольких дюймах от моей шеи.
Он наталкивается на цепь, заставляя мои мышцы выдержать его полную силу. Руки дрожат, я кричу и сдерживаюсь, усталость наступает быстрее, чем прилив адреналина, пульсирующий во мне. Один укус, и все будет кончено. Не
