- Рино, это вся информация по Ланге?
- Нет, господин Тишман, вот здесь личное, – протянул тоненькую папку.
Очень интересно! Дед – Рихард Ланге, обер- лейтенант, ветеран вермахта, 384-я пехотная дивизия, Железный крест, два ранения, четырегода плена, до 1987 года находился в СССР…
- Да он русский!
- Только на четверть, – вставил секретарь. – У него бабка русская. Родители – немцы.
- А он был в России?
- Нет, господин Тишман, но его дед сейчас живёт там.
- Рихард Ланге до сих пор жив?!
- Да, господин Тишман, он сейчас проживает на Украине, в пригороде Николаева…
- Ни-ко-ла-ева, Ни-ко-ла-ева… - пробормотал Тишман, поднялся из-за стола и принялся задумчиво расхаживать по кабинету, улыбаясь своим мыслям, затем резко остановился. – Где сейчас Пауль Ланге?
- В офисе, в восточной башне.
- Давайте, Рино, его срочно ко мне.
* * *
Паулю Ланге в жизни всё давалось легко. Легко окончил школу и университет, легко нашел престижную работу и легко обрел репутацию опытного специалиста. В свои двадцать шесть он отвечал за юридическое обеспечение внешних контрактов крупнейшей судостроительной корпорации Германии «Clever Yards».
Если бы Ланге не связал свою жизнь с юриспруденцией, он бы стал успешным брокером или гениальным аферистом. Парадоксальность его мышления ставила оппонентов в тупик. Никто не мог предугадать, какой подвох готовит это молодое дарование и откуда следует ожидать удара.
А сейчас он стоит у окна и наблюдает за большой серой вороной.
Удивительно умная птица. Нашла на помойке кусок галеты. Большой, твёрдый кусок. Проглотить не может, и расколоть нельзя. Три минуты думала, что с ним делать и нашла решение. Перелетела на другую сторону мостовой, стала полоскать черствый сухарь в луже, размочила его и съела по кусочкам.
Эту «Ventis Maritime» нужно так же размочить и сожрать по кускам. У них двадцать семь судов ходят под либерийским флагом. Ллойд возражать не будет, и это правильно. Скупой платит дважды. На оманской линии они испытывают сильное давление американцев, а паромное сообщение через Каггерат умрёт через два месяца – все четыре парохода должны пройти профилактический судоремонт. Это почти уже беспризорный флот… Если мы его не возьмем, то заберут другие. Хуже всего, если это будут русские. Не те русские, которые живут в Англии, а те, которые в Аргентине...
- Пауль, - в кабинет заглянула секретарша, - возьми трубку.
- Кто там, Элиза?
Ворона благополучно доедала сухарь.
- Рино Бурхардт.
- Кто это?
- Секретарь Тишмана.
Странно, чего это вдруг под занавес дня?
- Здравствуйте, Рино, слушаю вас внимательно.
* * *
Рабочий день закончился, и в просторном офисе начальника департамента уже никого нет. Пауль огляделся. Пустой стол, старый канцелярский набор и тяжелое нефритовое пресс-папье. Громадное окно, выходящее на север, плотно закрыто жалюзи. В помещении полумрак. Внезапно открылась дверь, зажёгся свет, и в кабинет бодрым шагом вошёл Тишман.
- Здравствуйте, Пауль, присаживайтесь, - кивнул на кресло перед столом, - я вас долго не задержу, сразу к делу.
Пауза. Тишман задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Ланге, вы когда-нибудь вели дела в России?
- Нет.
- А бывали там?
- Нет. Но мой отец родился в СССР.
- Я знаю об этом, Пауль. Учитывая ваши русские корни, мы решили отправить вас агентом в Николаев.
- Извините, господин Тишман, но Николаев находится в Украине.
- Прекрасно, Ланге, что вы ещё и, ко всему, хорошо ориентируетесь в географии. Так вот, Украина ищет иностранного инвестора для Черноморской судостроительной верфи. Наша компания заинтересована в покупке акций этого предприятия.
- Контрольного пакета?
- Условия продажи пока не оглашаются. Будет это контрольный или просто блокирующий пакет – мы решим позднее, но нужно приложить все усилия, чтобы завод не перешёл в руки наших конкурентов.
- Ясно.
- Чтобы было ещё яснее, вот такая подробность: в своё время русские на этом заводе выпускали авианосцы.
- Вы хотели сказать, господин Тишман, авианесущие крейсеры?
- Что? – удивленно поднял брови.
- Авианосец – это всего лишь плавучий аэродром, которому нужна целая эскадра прикрытия, а русские крейсеры автономны. У них на борту не только самолеты, но и весь набор вооружения для самостоятельного ведения боя.
- Я смотрю, Пауль, вы достаточно компетентны в этом вопросе.
- У меня отец и дядя работали на этой Черноморской верфи.
- Вот как? Отлично. Может быть, вы знаете что- нибудь и о нулевом стапеле?
- Конечно. Он позволяет собирать корпуса крупными блоками, что сокращает время процесса на порядок.
- Теперь вы понимаете, почему завод должен перейти под контроль «Clever Yards» во что бы то ни стало?
- Господин Тишман, сейчас у меня в разработке проект по «Ventis Maritime», там осталось работы на неделю…
- Документы по этой теме передайте Адольфу Лютице и готовьтесь перебираться в Николаев. Битва за стапель будет непростой. На него положили глаз американцы из «Aker Kvaerne». Вам, Пауль, будет нелегко, но мы верим в ваш талант. У вас там дед в Николаеве?
- Да, он пытался жить в Германии, но…
- И чем он занимается в свои годы? – наигранно поинтересовался Тишман.
- Построил дом, - улыбнулся Ланге, - теперь собирается жениться.
- Вот как! – покачал головой.Э-эх, неисповедимы тропы Господни.
Весь следующий день Пауль Ланге был занят сбором информации о Черноморской верфи. Удалось найти много.Оказывается, эти развалины уже не в первый раз пытаются выставить на аукцион. Но вечно меняющаяся процедура торгов, национальное законодательство и политическая конъюнктура все время препятствуют инвесторам. Такое впечатление, что кто-то на месте заинтересован в том, чтобы завод не работал.
Вечером Ланге приехал к родителям в Дюссельдорф. После ужина по секрету рассказал отцу о корпоративном поручении и командировке. Николас Ланге задумался.
- У меня в городе есть однокурсник. Может быть, он тебе поможет.
- А кто он?
- Влиятельный человек. Мы вместе начинали мастерами на заводе, потом он ушёл в комсомол, возглавил отделение партии, затем – в перестройку – стал банкиром. Кажется, его банк в своё время кредитовал местное судостроение.
