ему в глаза. Она впервые назвала его по имени. Такеда опрокинул Мориту на спину и стянул трусики с её длинных ног. Они и правда оказались довольно длинными, вообще Минори, несмотря на свой небольшой рост, была невероятно гармонично сложена. Такеда заметил это когда украдкой наблюдал за ней в те редкие моменты когда уроки физкультуры проходили у них в бассейне. Сейчас ему пришло в голову, что Оцука травила Минори из зависти. Морита лежала на спине, глядя Акио в глаза.
– Неужели это не сон!? – прошептала она.
Минори согнула ноги в коленях и развела их в стороны открывая вход. Такеда увидел её самое сокровенное место. У Минори там было гладко, как у ребёнка и оно было трогательного нежно розового цвета.
– Я побрилась! – сказала она, краснея, – хочу, чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела!
Такеда наклонился к ней и лизнул аккуратный нежный разрез напоминавший лепестки цветка. Минори застонала зажимая рот рукой, вторая её рука комкала простыню, спина её изогнулась. Она что-то пролепетала, Такеда не разобрал что. Её сок показался ему сладким и приятно пахнущим, Минори представлялась ему сейчас прекрасным нежным распускающимся бутоном. Сжав её круглые ягодицы и он принялся ласкать Мориту. Он слышал её стоны которые возбуждали его ещё больше. Ласкать её было невероятно приятно, но его возбуждение достигло такого предела когда он не мог уже больше терпеть. Такеда оторвался от неё, придвинулся к ней, ему показалось, что его член сейчас невероятно огромный по сравнению с маленьким местечком Мориты. Её нижние губки блестели от его слюны и её смазки.
– Не бойся! Даже если я буду просить, не останавливайся! – сказала она решительно и Акио медленно начал входить в неё.
– Ах! О Боже! Это больно! Но как же это приятно! Какой же ты классный! – вырвалось у неё.
Такеда смотрел ей в глаза, внутри у Минори было горячо и мокро и очень тесно. Кажется ей всё же было немного больно, время от времени она вздрагивала всем телом, вцепившись руками в его предплечья. Он подумал, что сейчас совсем не так как в тот раз с сестрой Ханадой. Держа её руками за бёдра, Акио начал двигаться и очень быстро потерял контроль над собой. Минори стонала и билась под ним, видимо ей и правда было больно, но внутри она становилось с каждой секундой только всё более горячей и влажной. Он ощутил приближение оргазма и вытащив кончил Минори на живот. Он стоял на коленях перед ней, Морита лежала разведя бёдра и дрожала, когда он начал кончать выбрасывая сперму ей на живот, она изогнулась дугой и так сильно застонала, что Такеда испугался, что её услышат на улице. Сейчас она лежала глядя на него, её крупная грудь прерывисто поднималась и опускалась. Минори пальцем собрала сперму со своего живота и поднеся палец ко рту лизнула.
– Странный вкус! – произнесла она и застенчиво улыбнулась. Такеда прислонился спиной к стене, только тут он понял, что спина его стала мокрой от пота. Минори грациозно поднялась, спрыгнула с кровати, вытерла салфетками плоский живот и залезла к нему на кровать.
– Это было здорово! – сказала она, сидя с ним рядом поджав под себя ноги и прижимаясь своим плечом к его плечу. Её рука гладила его грудь.
– Не знала что у тебя такие мышцы! – произнесла Минори с восхищением.
– Я ведь у тебя первая? – спросила она с надеждой.
Акио поцеловал её в губы, ощутив на её губах вкус своей спермы.
– Ты заметил? – спросила она стесняясь.
– Что заметил? – не понял Такеда.
– Ну что я не девственница? Не делай такое лицо! Ты мой первый парень! Это я сама… Ну сама это сделала! Боялась, что друзья Оцуки изнасилуют меня и не хотела, чтобы… ну ты понимаешь!
Такеде стало невыразимо горько. «Почему я не помогал ей? Ведь я знал, что они с ней делают!» – подумал он. Слышать восторги Минори в его отношении, ему было стыдно.
– Но теперь всё это в прошлом! Ты спас меня и я счастлива! – Минори чмокнула его в плечо и только тут заметила татуировку, два иероглифа один над другим.
– Что это? Как это читается? – спросила она, с замиранием сердца, – это моё имя?
– Ну да, – смущённо отвечал Акио.
– Где ты его взял?
– В журнале посмотрел. Глупо да?
Минори отвернулась, всхлипнула, закрыла лицо руками и расплакалась.
– Я так счастлива! – шептала она сквозь слёзы.
Акио смотрел на неё растеряно, потом неуверенно обнял и прижал к себе её вздрагивающее тело.
– Я так счастлива!
Минори время от времени вскакивала и бегала по комнате то за салфетками, то за своими школьными альбомами из младших и средних классов, стыдно признаться, но глядя на её детские фото, Акио опять возбудился. А может причиной была её попа, её подпрыгивающие груди, которые Морита ему демонстрировала, как будто стесняясь, как будто бы делая над собой усилие. Её глаза говорили ему: ты можешь смотреть на меня ведь теперь ты мой парень! Заметив, что он возбуждён, Минори опустилась у кровати на колени и прикоснулась рукой к его члену. Акио смотрел на её стыдливо зарумянившиеся щёчки, пока она ласкала его член обеими руками, потом ртом, потом своими грудями, Он кончил, когда его член был между её совершенных грудей, его сперма попала ей на лицо. Минори зажмурилась и Акио сам вытер её такое милое возбуждённо дышащее личико. Время пролетело для них незаметно, однако Такеде пора было делать ноги. Видеться сейчас с Моритой-старшей ему не очень хотелось. Одетая в только в футболку на голое тело Минори повисла на нём у входной двери.
– Не хочу отпускать тебя! – шептала она.
– Пока ты был в туалете, я добавила свои контакты тебе в телефон. Ты не сердишься? – она опять взглянула на него исподлобья взглядом ищущего одобрение ребёнка.
– Нет, конечно! Пока Минорин! – Акио чмокнул её в лоб и вышел на улицу. Когда дверь за Такедой закрылась, Морита опустилась на корточки и закрыла лицо руками. Счастье переполняло её, его было так много, что она боялась сойти с ума.
– Он мой! Никому его не отдам! – шептала она. Она вернулась в свою комнату и улеглась на постель, ещё хранившую его тепло и запах. «У меня лучший парень на свете!» – думала она. Минори взяла телефон, нашла контакты Такеды и долго любовалась на них, чувствуя себя полной дурой, счастливой дурой. Не удержавшись она написала Такеде «люблю тебя» и он ответил ей «я тебя тоже». Минори смотрела на эти его слова и слёзы наворачивались
