коротким.
Сначала про школу, дальше почти сразу недавнее голосовое и фотографии, которые я уже видела. Значит, скорее всего, он чистил телефон, чтобы я не увидела.
Но почему оставил эти сообщения? Забыл? Пересматривал?
Всё, что я сейчас понимала, это то, что ответы на все вопросы уже никак ни на что не повлияют.
Они вместе были в машине, я видела нижнее белье, видела реакцию учительницы.
Устало опустила руки.
Мне и правда не мешало выспаться, но я так и не разобрала вещи.
Спустилась вниз, оглядев коробки и вещи в целлофане. Всё казалось чужим. Не мой дом, не мой мир, не моя жизнь.
Идея пришла в голову так быстро, что я даже вскочила на ноги. Нашла в интернете номер круглосуточных грузоперевозок.
Таким образом, в два часа ночи я сидела всё с теми же коробками с вещами, вот только в городской квартире. Я поняла, что не смогу жить в том доме. Теперь он навечно будет ассоциироваться у меня с моим самым кошмарным днём.
Часть мебели, которую мы решили не перевозить, всё ещё стояла здесь, даря мне чувство стабильности. Хоть что-то в моей жизни оставалось неизменным.
И это была первая ночь, когда я заснула почти сразу.
А утро наступило слишком быстро. В шесть утра зазвонил будильник, оповещающий меня, что нужно вставать, чтобы успеть встретить сына на вокзале.
Ему и так было непросто. Мне бы не хотелось, чтобы он переживал ещё и из-за того, что его никто не встречает.
Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулась. Кажется, слёзы имели какой-то накопительный эффект. Ещё ни разу в жизни я не видела себя более опухшей. Поэтому я напялила солнечные очки, несмотря на то, что солнце ещё толком и не вышло, и поехала на вокзал прямо так.
Водителю такси было всё равно, собственно, как всё равно было и мне на его мнение.
Прибыв на вокзал, я нашла нужный перрон и уже через пять минут обнимала своего сына.
- Мама! – он плакал, уткнувшись мне в плечо, так как каким-то неимоверным образом умудрился практически дойти до моего роста в свои тринадцать лет.
Я обнимала его и поглаживала по спине, понимая, как ему сейчас это нужно.
Слава вообще пошел весь в отца. На публике он редко показывал эмоции. Всё открывалось только тогда, когда он оказывался дома. Поэтому я не удивилась бы, если узнала, что все свои страдания по поводу аварии отца он приберег до встречи со мной.
Когда мы вдоволь наобнимались, то пошли к такси, которое я попросила задержаться, чтобы отвезти нас обратно.
- А почему ты не на своей машине? – нахмурившись, спросил Слава.
- Папа взял её в тот вечер, когда попал в аварию, – почти шёпотом произнесла я, но он услышал, и понимающе кивнул.
Наш малыш был взрослым не по годам. Мне всегда казалось, что он ещё слишком мал для чего-то, но мои мысли разбивались о скалы реальности.
Когда мы подъехали к городской квартире, Слава немного приподнялся на своём месте.
- Я думал, что вы перевезли уже вещи в дом.
- Немного не успели, Слав.
Я недоговаривала. Мне не хотелось самой ему говорить о предательстве отца. В конце концов, не я была во всём виновата. Раз Егор всё это учинил, то пусть теперь он и расхлебывает.
Зайдя в квартиру, Слава сразу же наткнулся взглядом на коробки вещей.
- Поможешь разобрать? Я не знаю, когда папу выпишут, и когда мы сможем переехать, так что думаю, нам с тобой будет пока лучше остаться здесь.
- Мам, я знаю про то, что папа был с какой-то женщиной. Если ты хочешь, мы можем никуда не переезжать, остаться здесь с тобой вдвоём.
Его слова разбили мне сердце. Слава виновато опустил глаза в пол, а я только и могла думать о том, что в таком возрасте ему рано всё понимать. Он не должен вникать во взрослые проблемы. Почему он так говорил сейчас? На глаза начали наворачиваться слёзы.
- Слава, что бы там ни случилось с папой, он всё равно тебя любит, и ему очень нужна твоя поддержка.
- Я знаю, мам.
После этих слов он подошёл и крепко меня обнял. А я, словно это он был моим родителем, позорно расплакалась в его объятиях.
Глава 11
Мы разобрали с сыном вещи, снова расставив их в нашей квартире, при этом оба молчали или говорили о чём-то несущественном.
Я спрашивала о прошедших сборах, он рассказывал мне о том, как они ехали в поезде, но о Егоре не было ни слова.
Когда мы закончили, стало даже немного жутко. Всё выглядело так, будто мы никуда и не уезжали. Мне захотелось зажмурить глаза, открыть их и понять, что этого кошмара не было, мне просто привиделось.
- Мама, я… дашь мне деньги на такси? – спросил Слава. Я слишком хорошо знала сына, и, посмотрев на него, поняла всё без слов.
- Я отвезу тебя в больницу. Правда, пойдешь один, – я отвернулась к стене, поскольку точно так же, как я читала его эмоции, он читал мои.
- Ты совсем не хочешь его видеть? – слова отразились болью в сердце.
- Нет, что ты. Я пока просто ничего не знаю и не понимаю. В последний раз, когда я была у папы, ему стало плохо, так что мы с врачом договорились, что я какое-то время воздержусь от визитов, – это была культурная версия для Славы.
- М-м. Ладно. А ему не станет плохо, когда я приду?
- Не думаю, – я подошла к Славе и обняла его за плечи, пользуясь случаем, когда он меня к себе подпускал.
Мой мальчик был слишком взрослым, и все наши объятия теперь чаще всего были под запретом. Сейчас же, видимо, ему нужна была поддержка и контакт с родителем, потому что за весь день, сколько бы я ни трогала его, ни обнимала, он меня ни разу не оттолкнул.
- Только знаешь, что? Лучше его не спрашивать пока про девушку, которая с ним в машине была. Просто повидайся, расскажи про сборы. Уверена, ему будет интересно. Он спрашивал про тебя, скучает.
- Хорошо, – кивнул Слава, а я первая разомкнула объятия.
- В больнице как раз должны быть приёмные часы, так что поехали, а после заедем в мастерскую, заберем машину папы. Мне позвонили, сказали, что
