– Я думала, что делаю для нее только лучшее, – продолжила Гэннон, словно говоря сама с собой. – Припадки, которые постоянно с ней случались – я не знала, что с ними делать. В Школе все казались такими хорошими...
Дэн решил отвлечь ее внимание.
– А что отец Лори?
– Джефф? – Гримаса недоверия исказила лицо Гэннон, и она издала горький смешок. – Единственное, что он прислал, – открытку на день рождения Лори. Как только он узнал, кем она была, сразу уехал отсюда.
Она выпустила очередную струйку дыма, и Линдстром снова закашлялась.
– Простите. Я уберу это. – Гэннон положила наполовину выкуренную сигарету на край пепельницы. – Знаете, я завязала, когда забеременела. В одночасье. Прошло шесть лет, и я ни разу даже не затянулась до вчерашнего дня. Но теперь это и не важно, ведь так? – Она потушила сигарету и засунула ее обратно в пачку, чтобы докурить позднее.
Линдстром снова прочистила горло.
– У Лори были проблемы в Школе?
– Казалось, что поначалу ей там нравилось, – ответила Гэннон. – У нее впервые появилась возможность завести друзей, которые были... как она. Потом, примерно месяц назад, она стала очень бояться этого места. Каждый раз, когда я разговаривала с ней по телефону (каждый раз, когда они позволяли мне с ней разговаривать), она умоляла забрать ее домой. – Мать скрипнула зубами. – Они сказали, что это просто такой период, что она привыкнет, когда пробудет там полный год. «Неважно! – ответила я. – Отдайте мне моего ребенка». И вот я планировала пробыть с ней месяц, а провела только выходной. – Ее лицо исказилось. – Она только день была дома.
– Лори когда-нибудь упоминала о человеке, которого боялась – Человеке Без Лица? – быстро спросил Дэн, прежде чем она успела разрыдаться.
– Да. – Гэннон укусила ноготь большого пальца, и Дэн заметил, что все ее ногти были зазубренными, и местами с них сошел черный лак. – Я думала, что это просто детская выдумка, ну знаете? Как Бугимэн[2]. Если бы я знала...
– А что-нибудь о мужчине с вьющимися светлыми волосами и густыми усами? – спросила Линдстром. – Она видела его в Школе. Она когда-нибудь о нем говорила?
Гэннон, нахмурившись, покачала головой.
– Вы думаете, это он?
– Мы пока не можем сказать ничего определенного, но принимаем во внимание любые зацепки. Мы дадим вам знать, если что-нибудь узнаем. – Дэн оглядел гостиную. – Лори говорила, что у вас есть кот?
Гэннон, казалось, была сбита с толку.
– Тигра? А что с ним?
Дэн поставил на колени пакет.
– Не знаю, как попросить об этом, но... у вас есть открывашка?
Когда он объяснил, что хочет сделать, Гэннон улыбнулась, хотя в ее глазах стояли слезы, и унесла полиэтиленовый пакет на кухню. Зажужжала электрическая открывашка. Женщина вернулась с маленькой, полной сочного тунца миской и газетой, и повела Дэна с Линдстром по узкому коридору в небольшую спальню.
– Он, наверное, здесь. Он обычно спал с Лори.
Она нажала на выключатель, и комната озарилась розовым светом, в тон пастельным пони на обоях. Мягкие игрушки разных размеров сгрудились у кровати, словно преданные любимцы, а у изголовья стоял печальный и пустой Домик Мечты Барби.
На подушке, свернувшись клубком, лежал пестрый кот. Когда Дэн постелил газету на пол и поставил на нее миску с тунцом, животное осторожно подняло голову.
– Это тебе, Тигра. С приветом от Лори.
Кот спрыгнул с кровати и ступил на газету. Он ел тунца маленькими осторожными кусочками, а Дэн гладил его бархатную спинку.
– Он исчез...
Дэн поднял глаза на Гэннон, которая озадаченно смотрела на кровать.
– Что?
– Мягкий Тигра Лори, – сказала она. – Я оставила его на подушке до дня когда... когда она вернется домой.
Дэн встал и осмотрел кровать. Подушка была пустой.
Порывшись в правом кармане пиджака, он вытащил пару хирургических перчаток.
– Когда вы его туда положили?
– Прошлой ночью.
Дэн надел перчатки – латекс хлопнул, когда он натянул их, – и осторожно поднял одну складку окантованного покрывала, чтобы заглянуть под кровать.
– Кот не мог утащить его куда-нибудь?
– Думаю, мог, но я этого не видела.
Он опустил покрывало на место.
– Вы не возражаете, если я попрошу вас поискать его?
– Э... конечно. – Она торопливо вышла из комнаты.
Заглянув в дверь, Линдстром хотела занять место Гэннон.
– Что там?
Дэн жестом указал ей встать на место. Стараясь делать как можно меньше шагов, он сделал широкий круг около кровати, обнимая стену, до тех пор, пока не подошел к единственному окну комнаты. Опираясь на соседнюю стену, он наклонился, чтобы исследовать оконный переплет. На скользящей металлической раме вокруг оконного шпингалета блестели сияющие царапины. Полоса черной резины покрыла белую краску подоконника.
– Он, должно быть, хотел взять трофей, – выпрямившись, задумчиво произнес Дэн.
Вернулась Гэннон, ее озадаченность сменилась мрачным предчувствием.
– Я нигде его не вижу.
– Думаю, и не увидите. Вы сегодня пылесосили эту комнату?
– Нет...
– Хорошо. Не делайте этого. Может, мы сможем найти какие-нибудь отпечатки ботинок или частицы ткани. Вы впускали еще кого-нибудь в дом после того, как вчера приходила полиция?
Она выразительно покачала головой.
– Понятно. Я сейчас вызову сюда команду криминалистов. – Агент снял с ремня мобильный телефон и набрал номер детектива Гарсиа. – Хотите, я попрошу, чтобы вам выделили другое место ночевки?
Гэннон открыла рот.
– Не знаю. – Она закрыла лицо руками.
Линдстром обняла ее за плечи и осторожно проводила к спальне.
– Почему бы вам не прилечь? Мы со всем разберемся.
Дэн связался с Гарсиа, и двадцать минут спустя пришли два дежурных офицера, чтобы оцепить место преступления до прибытия команды криминалистов. Гэннон скрылась в спальне; по ее просьбе Линдстром принесла ей зажигалку и сигареты с кофейного столика.
Натали задумчиво молчала, когда Дэн сообщал о случившемся полицейским.
– Значит, вы думаете, что он забрал мягкого тигра как сувенир? – спросила она, когда они вышли из дома и вернулись к машине.
– Похоже на то.