Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
— Ну, приговорите вы каторгу, я с нее и сбегу, чать, не впервой. А Осип доносчикам такое приговорит, что у вас господского воображения не хватит… Я уж лучше помолчу.
Побившись с бандитами безрезультатно почти час, Каргер отослал их в острог и попросил отпустить его писать доклад генерал-губернатору: граф Игнатьев должен был прибыть через шесть часов. Остались Благово, Львов и Алексей; старый сыщик Здобнов еще утром, загримированный, ушел на Самокаты и с тех пор не появлялся.
— Итак, господа, Николай Густавович, как вы слышали, именно мне поручил расследование обоих убийств, — начал Благово. — Поэтому продолжим работу. Вы, Алексей Николаевич, проявили удивительную ловкость, и мышцы у вас как у Геркулеса, но уцелели вы исключительно по воле случая. Впредь выходить на расследование дел, связанных со смертоубийством, без револьвера и свистка категорически запрещаю. Ясно?
— Так точно, ваше высокоблагородие!
— За спасение же двух жизней, поимку опасных бандитов и важные открытия по делу примите покамест мои личные восхищение и благодарность, а по команде это должным образом тоже проведем.
Теперь о дальнейшем. Что мы должны сделать на ваш взгляд, Владимир Иванович?
Пристав Львов приосанился, задумался и сказал неуверенно:
— Установить слежку за тем вторым купцом…э…
— Найденовым.
— Да, Найденовым. Он имеет связь с бандой Лякина, если смог так быстро предупредить их об том юноше, Прохорове. Ну, и дождаться Здобнова, что он там наразведывал.
Благово нетерпеливо щелкнул пальцами:
— Это мелочи, важные, но мелочи. Вы, Алексей Николаевич?
— Надо найти продавцов рукописи.
— Правильно! — стукнул себя по колену надворный советник. — Бандиты не сумели получить основную часть денег, теперь они им вообще недоступны, будучи помещены в контору банка. Не брать же им банк штурмом! Но если они следили за Елатьменским, значит, знают и продавцов завещания Аввакума. Они постараются их убить, завладеть раритетом и продать его на аукционе за те же пятьсот тысяч. Опередить их — наша первая задача. Вторая задача — выяснить, кто понтирует против Рогожской общины, кто навел Осю Душегуба на Елатьменского. Монинцы? Хлысты? Молокане? А чтобы понять это, надобно знать особенности каждого толка и каждой крупной секты, ибо мелочь в такую заваруху не сунется. Поэтому для начала, господа — без обид — прослушайте лекцию человека, который десять лет занимается сыском.
И Львов, и тем более Лыков приняли позы самого напряженного внимания.
Глава 6
Расколы и раскольники
Старообрядческий скит в Нижегородской губернии.
Эту главу нам тоже весьма настойчиво советовали убрать. Или хотя бы сильно сократить. Но нам ее жалко! Вопросы веры весьма занимали наших прадедов; потаенная раскольничья жизнь захватывала миллионы человек. И потом, изложенное здесь имеет самое непосредственное отношение к происходящим далеесобытиям. Так что, читатель, решать снова тебе: если интересно — мы рады; если скучно-можно пролистнуть сразу к заключительной фразе Благово.
— Как известно, раскол произошел от неприятия большой части верующих церковной реформы патриарха Никона в пятидесятых годах XVII века. Сам Никон за конфликт с царем Алексеем Михайловичем был затем низложен и умер простым монахом в ссылке, но его реформа расколола церковь на официальную и оппозиционную. Опустим ненужные подробности, такие, как самосожжения раскольников (сожглось более девяти тысяч человек!), ссылку Аввакума с тремя сподвижниками в Пустозерский острог, боярыню Морозову и прочие лишние детали. Для нас важно другое: раскол породил религиозную эмиграцию богатого купечества — сначала в Стародубье, затем на остров Ветка на реке Сож, в скиты к нам на Керженец и на реку Иргиз. Сильные общины старообрядцев сложились по всему Поволжью, в Сибири, на Кавказе, в Польше, Турции, на территории нынешней Румынии и повсеместно стали влиятельной экономической силой.
Два самых главных раскольничьих толка — поповцы и беспоповцы. В их названиях отражены различия в отправлении культа. Поповцев еще иначе называют австрийской, или белокриницкой иерархией; ниже я объясню, почему. Поповцы используют своих священников, и у них есть даже архиепископы. Этот толк наиболее успешно сотрудничал с правительством, и на сегодня он самый многочисленный. Их идейным центром стало кладбище за Рогожской заставой в Москве, где они в 1771 году с согласия властей создали сначала чумной карантин, а затем и официально зарегистрированную общину с часовней. Екатерина II много сделала для примирения с раскольниками, разрешив им указами 1762, 1769 и 1785 годов вернуться из эмиграции, не брить бороду, носить свое платье; они были допущены к свидетельствованию в суде и к занятию выборных должностей.
Очень скоро Рогожская община стала мощнейшим общероссийским торгово-промышленным объединением в форме своеобразной закрытой касты. Имея одноверческие общины практически во всех губерниях, она использовала их в качестве сети своих торговых представительств, почти полностью взяв под контроль торговлю хлебом, скотом и рыбой по всей европейской части России и на Урале. Рогожцы путем торговых сговоров на ярмарках диктовали цены на важнейшие товары. Кроме того, от них финансово зависели и, следовательно, им подчинялись колонии поповцев на Керженце, в Семеновском уезде нашей губернии, и на реке Иргиз в Саратовской губернии. А там, в скитах и монастырях, готовили, точнее, перемазывали беглых священников для всех поповских общин.
Споры о правильности ритуалов перемазывания, кстати, и отделили от поповцев часть староверов во главе с неким Никодимом Колмыком, который сумел договориться с правительством и создал в 1800 году известную единоверческую церковь. Она признала иерархию и догматы синодальной церкви, а взамен получила от нее клир, обязавшийся служить по старым обрядам.
Репрессии императора Николая Павловича разорили Иргиз и загнали большинство общин в подполье. В 1838 году был даже издан указ об отбирании у раскольников их детей и крещении последних по официальному обряду… Рогожцы в этих условиях бросили все силы и огромные средства на решение самой болезненной своей проблемы — у них не было архиерея. В 1844 году они купили — именно купили! — указ австро-венгерского императора Фердинанда о разрешении старообрядцам местечка Белая Криница иметь своего епископа. Затем поповцы быстренько перемазали бывшего босно-сараевского епископа Амвросия, отрешенного от епархии турками, в своего архиепископа, а тот немедленно посвятил себе преемника, монаха Кирилла. Получился дипломатический скандал, Николай Павлович потребовал от Фердинанда объяснений. Амвросий был посажен в замок Цилль в Штирии, где затем и умер, но Кирилл остался и в качестве законного архиерея посвятил еще десять епископов: московского, симбирского, казанского, пермского, балтского, новозыбковского и прочих… Синод обиделся, и на новых архиереев устроили настоящую охоту, правда, поймали только трех и посадили в Суздальскую монастырскую тюрьму, где они сидят и по сию пору.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
