Книга Призрачный свет - Уильям Джеймс Уинтл

Он встал и пошел туда. Никаких следов птицы видно не было, но за скалой обнаружилась пещера, которая открывалась на скальную площадку, обращенную к морю. Он вспомнил, что слышал, будто там были найдены человеческие останки, и что в доисторические времена пещера служила убежищем. Затем он заметил, что в одном месте земля, казалось, была потревожена совсем недавно, — по-видимому, всего несколько дней назад. Вокруг стоял сильный мускусный запах, — совершенно не похожий ни на какой, ощущавшийся им когда-либо прежде, — и снова возникло странное ощущение чего-то, что наблюдает и ждет своего шанса. Мрак пещеры казался чем-то не только неестественным, но даже злым.

Вот и все, что мы когда-либо узнаем о том ужасе, через который был обречен пройти Сирил. По возвращении он, очевидно, нацарапал записку о пещере, а дальше — неизвестность.

Ближе к вечеру следующего дня рыбак, проплывавший мимо в своей лодке, заметил что-то необычное на скалах под утесом и решил посмотреть, что это такое. Там он нашел все, что осталось от бедного Сирила, — ужасно искалеченное и переломанное тело. В его теле не было ни одной целой кости, и эти повреждения не могли быть объяснены падением со скалы. Его одежда была разорвана в клочья; а на его груди и спине виднелись страшные дыры, которые, казалось, были сделаны когтями гигантской хищной птицы. Но у какой птицы лапы восемь дюймов в поперечнике? — ведь только лапы таких размеров и могли нанести подобные раны.

Когда пришли осмотреть дом, то обнаружили следы борьбы. Большая часть мебели была опрокинута, а кое-что разбито вдребезги. Мешок с мукой был брошен на пол и разорван; на рассыпавшейся муке отпечатались несколько следов. Следы Сирила были легко узнаваемы, потому что на нем были башмаки странной формы, но другие следы принадлежали птице! И птичьи следы имели восемь дюймов в поперечнике.

Призрак «Голубого Дракона»

«Голубой Дракон» был одной из старейшим и лучшим постоялым двором в Солтминстере, и это говорило о многом. Задолго до того, как Солтминстер стал популярным морским курортом, задолго до того, как люди привыкли ездить на море отдыхать или поправлять здоровье, старый рыночный город уже был оживленным местом, а его постоялые дворы — хорошими и многочисленными. В последние годы появились новые, чтобы удовлетворить потребности посетителей; и так как эти постоялые дворы называли себя гостиницами, старые должны были соответствовать времени и принять более амбициозное название.

Но хотя «Голубой Дракон» теперь называл себя гостиницей, и дела у него шли все лучше и лучше, он мало изменился за эти годы. Это было восхитительное место с привкусом старины: причудливые старые комнаты оставались неизменными; старая английская кухня была все той же; и вы напрасно искали бы что-нибудь иностранное или новомодное. Повар-француз и официант-немец так и не нашли себе места здесь, и это было одной из причин, почему заведение пользовалось доброй славой. Вам нужно было заранее забронировать номер, если вы хотели остановиться в «Голубом Драконе».

Профессор Лейтем собирался остановиться в «Голубом Драконе», потому что любил его. В Кембридже, где он занимал кафедру ассирийской истории, он был более известен как знаток портвейна, чем как лектор, и, когда он рекомендовал гостиницу, вы могли быть совершенно уверены, — ее стол, и винный погреб окажутся безупречными. Поэтому он заранее забронировал номер и в середине июля отправился в Солтминстер, чтобы провести там спокойные шесть недель и попутно пересмотреть рукопись своей будущей книги.

В «Голубом Драконе» он обнаружил, что ему выделили номер, встретивший его полное одобрение. Он находился в самой тихой и уединенной части дома, в конце длинного коридора, и выходил окнами на солончаки, спускавшиеся к морю. Он располагался довольно далеко от самых оживленных частей дома, в стороне, удаленной от дороги. И обставлен он был в стиле наших дедушек и бабушек — именно в том стиле, которым восхищался и который любил профессор Лейтем.

Но у него имелся один недостаток, который привел вновь прибывшего в шок, когда он увидел его. В номере стояло две кровати! Имея только одно тело, он не нуждался в двух кроватях. У него не было ни малейшего желания делить свою комнату с кем-то еще. Но хозяин быстро успокоил его. Комнату иногда сдавали людям, нуждавшимся в дополнительной кровати, на этот случай ее и держали; но, конечно, вторая кровать не будет использоваться, пока профессор занимает этот номер. Хозяин надеялся, что кровать не помешает профессору: она была застлана обычным постельным бельем только потому, что разобранная кровать выглядит неприглядно. Профессор заверил его, что он нисколько не возражает, если кровать не будет использоваться: на нее можно будет класть вещи.

Поэтому он принялся распаковывать чемодан и разбрасывать его содержимое по комнате с той небрежностью, которая приводила в отчаяние его экономку в Кембридже. Запасная кровать вскоре оказалась почти совершенно скрыта под предметами одежды, книгами, пачками рукописей и другими вещами.

Затем он отправился на прогулку, определил основные улицы и здания с помощью местной карты, которая всегда была его первой покупкой по прибытии в любое незнакомое место, отметил различные букинистические магазины и антикварные лавки для дальнейшего изучения на досуге, и, наконец, спустился на берег, с неодобрением посмотрев на то, как леди и джентльмены купаются в одном и том же месте, а затем погрузился в предполагаемую историю города, изложенную в местном путеводителе.

Профессор Лейтем был авторитетом в истории и обладал острым нюхом на выдумки, маскирующиеся под факты. Поэтому он должным образом оценил подробный отчет о визите королевы Елизаветы в город и ее пребывании в «Голубом Драконе» в то время, когда она, несомненно, лежала больная в Старом дворце в Ричмонде, который ей никогда не суждено было покинуть живой. Меньше всего его интересовали различные истории о привидениях, которые, казалось, были так или иначе связаны с «Голубым Драконом». Если верить им всем, то в те давние времена эта знаменитая гостиница, должно быть, была довольно интересным местом.

Профессор не верил в привидения. Он имел дело с фактами и не нуждался в фантазиях. Он еще никогда не встречался с историей о привидениях, которая вызвала бы его интерес. Рассказы такого рода всегда рассыпаются в прах, когда начинаешь задавать вопросы.