– Ты что, забыл? Он же хотел стереть в порошок и Цитадель, и все наши земли! – возмутился Брил. – Он хотел нас всех убить. Он ничем не лучше Скартариса.
Вокруг уплывающего плота спустилось облако тумана, укрыв и его, и фигуру Стража. Через несколько мгновений рассеялся и сам туман.
– Мы никогда не узнаем, как все произошло…
Делраэль потер руки и повернулся к лесу.
– Пора идти. Нам надо пройти еще много гексагонов.
– Попридержи-ка коней, приятель, – вдруг услышали они у себя из-под ног. – Снова ставь на них, Сэм!
Голос звучал глухо и низко.
Похожее на рот отверстие появилось в мокрой прибрежной глине. Слепились и зашевелились толстые губы.
– Слушай сюда, когда я с тобой говорю, парень! – Теперь слова звучали громко и резко. – И повнимательнее! – Брил поспешно шагнул в сторону, но Делраэль с любопытством склонился над странным глиняным ртом.
– На что жалуетесь? – снова изменив голос, вопрошал рот. – Да будет вам известно, что из пяти опрошенных дантистов, четверо рекомендуют своим пациентам пользоваться исключительно жевачкой, не содержащей сахара.
– Что за ахинею он песет? – повернувшись к Вейлрету, сказал Делраэль. – Что вообще это такое?
– Что-то наклевывается, док?
На глине появилась выпуклость. Она быстро росла, превращаясь в округлый ком, мнущийся и тянущийся до тех пор, пока из него не получилось некое подобие угловатой, грубо сделанной глиняной головы.
Голова это глубоко вдохнула ртом воздух и со свистом выдохнула через только что появившийся нос.
– Ах, это сладкое слово «свобода»! Голова задергалась, и из земли вытянулась шея. Вслед за ней появились плечи и грудь.
– По-моему, пора отсюда сматываться, – заметил Брил.
Но глиняный человек уже полностью вышел из земли. Он был ростом с Делраэля, да и в плечах ничуть не уже. Пошевелив руками, человек заморгал пустыми глазами. Затем, зачерпнув воды в реке, обрызгал свое тело и ладонями загладил самые корявые места.
– Сюрприз! – поворачиваясь к путникам, объявил он. – Сюрприз! Сюрприз! – На его глиняных губах появилась неуклюжая улыбка, обнажившая мягкие, вылепленные из все той же глины зубы. – Вы молодцы, и вот вам как подфартило!
Он так сильно хлопнул себя по груди, что осталась вмятина. Удивившись такому чуду, человек загладил след. Снова заморгали глиняные веки над пустыми глазницами.
– Чао, парни! Меня звать Наемник. Я ваш добрый сосед голем. Я из Ставки… Меня прислали вам на подмогу. Ведущая Мелани поручила мне присоединиться к вашему походу, вместе мы уничтожим Скартариса. Один за всех и все за одного!
Глава 4Раб Змея
Все расы персонажей – люди, слаки, хелебары, веремы, огры, илваны – были сотворены Волшебниками для участия в их Войнах. Однако не следует забывать, что Волшебники также создавали и отдельных чудовищ. Многие из них и по сей день гуляют по карте с одной-единственной целью: убивать. Отправившиеся в поход персонажи должны остерегаться этих монстров, ибо их методы ведения боя могут оказаться непривычными, а уязвимые места неизвестными…
Книга Правил, предисловие
Тарне проснулся посреди ночи. Он чувствовал холод в груди и странный озноб по спине. Старый воин понял, что этой ночью с ним опять будет говорить Вуаль леди Мэйры.
Легким шагом опытного воина он выскользнул из выделенной ему комнатки в главном здании Цитадели. В небе над его головой всеми огнями переливалось зеленоватое сияние Вуали.
Запрокинув голову, Тарне глядел на волшебную пляску цветов. С того момента, как его ранили в голову, он приобрел способность видеть в Вуали то, чего не видел никто другой. Это произошло во время его последнего настоящего боя, когда Дроданис, желая отомстить за Кэйона, устроил охоту на огров.
После ранения Тарне долго мучила лихорадка. Рана никак не хотела заживать. Казалось, раскаленные иглы вонзаются ему в голову… После появились видения – того, что должно случиться в будущих турах Игры. Поправившись, Тарне обрил голову, обнажив сеть покрывающих ее шрамов – наследство многочисленных походов. Теперь, когда ничто не препятствовало току мыслей, видения, казалось, стали еще яснее.
В последний раз он видел, как Гейрот во главе своей армии огров захватывает Цитадель. Тарне безрассудно пытался опровергнуть предсказание. Он и его воины отчаянно сражались за свою крепость, но их усилия были тщетны.
Тарне никогда не мог сам вызвать видения.., и ничего не мог поделать с теми, что к нему приходили.
Вейлрет не уставал поражаться необычайным способностям Тарне. Ведь старый воин не имел в себе ни капли крови Волшебников и, следовательно, не мог иметь никаких магических способностей.
Но чего только не бывает на свете. Игроземье жило по закону вероятности, а раз так, здесь было возможно все, даже самое невероятное: Тарне, видящий будущее; бывший ученик Брила Леллин, чистокровный человек, способный творить любую магию, какую только можно себе вообразить. А могучие Духи Земли и Смерти, одним своим существованием спутывавшие все существующие правила? Казалось, в мире есть нечто даже более сильное, нежели всемогущие ТЕ.
Тарне подозревал, что у Игроземья появилась своя собственная магия. Магия, о которой ТЕ даже не подозревают. Он считал, что она пробудилась именно сейчас, в последние дни Игроземья, когда этому миру стала грозить смертельная опасность.
Переливающийся свет в небе подтверждал его догадку.
А потом зеленые переливы Вуали послали ему свое видение. Тарне не вполне понимал его, но кое-что все-таки смог разобрать: сжимающийся перед ударом, скручивающийся кольцами враг. Приближается. Ненависть. Смерть.
Падающий метеор косо перечеркнул Вуаль, заставив Тарне вздрогнуть.
Слезы катились по лицу старого воина. Ему было страшно.
О видениях он знал только одно – бороться с ними бесполезно. Они показывали то, что уже предопределено, что сбудется наверняка. Но теперь, во всяком случае, Тарне знал, что ему делать, как он должен поступить.
Стояла тихая холодная ночь. Завтра день летнего равноденствия, и вместе с дочерью Сардуна люди будут отмечать День Превращения. Плохо стало Тарне от этой мысли. Горько.
Он медленно прошел к воротам Цитадели. Тихо выскользнул наружу. Он никому ничего не расскажет. Так будет лучше.
Пройдя по перекинутому через ров мосту, Тарне спустился с холма в деревню. Он старался ни о чем не думать. На размышления не было времени. То есть абсолютно.
В тихой, темной деревне он отыскал свой дом. Вошел, зажег свечу. Пахнуло пылью и запустением. Тарн давно уже не жил здесь. Закрыв окна ставнями и заперев дверь, он перебрался в Цитадель. Его главной заботой стала охрана крепости.
