ты заботишься о ней?
— Возможно. — Он пожимает плечами. — Не уверен. Все, что я знаю, это то, что она не такая, как я ожидал. Она не избалованная принцесса мафии. — Он делает глубокий вдох. — Она совсем не похожа на них.
— Ты забыл, что ее родители забрали у тебя? — Спрашивает Гаврил. Гнев в его голосе ясен как день.
Оак допивает остатки виски, и с грохотом ставит стакан.
— Хватит. Я согласилась выйти, потому что хочу забыть обо всем, а не обсуждать это. — Он подзывает официантку, и она принимает новый заказ. — Давайте напьемся и забудем о Кармайклах.
Гэв не успокаивается, наблюдая за Оаком поверх края своего бокала.
Я киваю, допивая свой напиток.
— Вот именно. — Усмехаюсь Оаку. — Давайте напьемся.
Наконец Гэв расслабляется.
— По-моему, звучит неплохо.
Он допивает остатки водки как раз в тот момент, когда приносят следующую порцию.
Оак останавливает официантку, прежде чем та успевает отойти.
— Продолжайте обновлять каждые двадцать минут и записывайте на мой счет. — Он протягивает ей пятидесятидолларовую купюру.
Оак при деньгах из-за страховой выплаты по пожару на территории его компании. Я оглядываю бар, пытаясь найти какие-то признаки присутствия студентов.
— Я иду танцевать, — говорю, надеясь, что с танцпола мне откроется лучший вид.
— Развлекайся, — говорит Гэв, как всегда, саркастично.
Я выхожу на танцпол, и тут же девушка строит мне глазки. Понимая, что буду выглядеть гребаным дураком здесь в одиночестве, я подхожу к ней.
— Не хочешь потанцевать? — Спрашиваю ее, хотя она меня совершенно не интересует. Она привлекательна, но с тех пор, как я положил глаз на Адрианну, ни одна другая девушка мне не нравится.
— Конечно, — говорит она.
Я тяну ее к себе, и ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Ее глаза горят желанием, которое я не разделяю, но я должен притворяться, что увлечен ею, просто чтобы продолжать танцевать.
Разворачивая ее, я продолжаю высматривать мисс Васкез и никого не нахожу. Если они не появятся, как ожидалось, я не уверен, что смогу удержаться от того, чтобы не отправиться в общежитие и не ворваться в ее комнату. Мне нужно ее увидеть.
Пока отвлекаюсь, девушка, с которой я танцую, притягивает меня к себе и впивается своими губами в мои. На мгновение я шокирован внезапностью происходящего, и кажется таким странно неправильным, что это не губы Адрианны.
Кто-то хлопает меня по плечу.
— Арч.
Я отрываюсь от девушки, благодарный Оаку за вторжение.
— Что?
— У нас в баре есть студенты. Мы с Гэвом собираемся присоединиться к ним и помучить.
Наконец-то. Кто бы мог подумать, что первым их увидит Оак?
— Интересно, не хочешь ли ты составить компанию?
— Где? — Спрашиваю я, с трудом веря, что пропустил их после всех своих поисков.
— Вон там, сзади. Их около четырнадцати. — Оак наклоняет голову влево. — Ты с нами или нет?
Неудивительно, что я их не заметил, если они в глубине заведения. Я бросаю взгляд на блондинку, которая выглядит довольно раздраженной тем, что нас прервали.
— Конечно. — Я высвобождаюсь из ее объятий. — Извини, милая. Может быть, в другой раз. — Подмигиваю ей и следую за Оаком обратно к нашему столику.
Кулаки Гэва сжаты.
— Готовы?
Оак кивает.
— Подыграйте мне.
Мы втроем идем в конец зала, к столу, за которым сидят студенты. Поначалу я не вижу Адрианну, и все мои надежды рушатся. Пока какой-то парень, стоявший у стола, не двигается, и мне кажется, что мой мир замирает.
Смесь неистового желания и сильной собственнической ярости охватывает меня одновременно. Платье, которое она надела, сексуально как грех. Ярко-красного цвета, что соответствует ее огненному характеру, а вырез слишком глубокий, чтобы быть уместным. Одета подобным образом, она сидит за столом с кучкой мальчишек-подростков, хотя никто, кроме меня, не должен видеть ее такой.
Элиас замечает нас первым.
Оак прочищает горло.
— Не знал, что у всех вас было разрешение покинуть территорию. — В голосе звучит смертельное спокойствие. — Кто вам его дал?
Я пинком сбрасываю Алека со стула, и сажусь на его место. Все это время мой взгляд прикован к Адрианне в этом чертовски сексуальном платье.
— Это всё я. — Элиас вздергивает подбородок. Самоуверенный сукин сын. — В конце концов, нам по восемнадцать лет. Мы можем делать все, что, черт возьми, захотим.
Оак приподнимает бровь.
— Может быть, и так, но вы все слишком молоды, чтобы находиться здесь легально.
Элиас смеется.
— Кого, блядь, волнует законность? Цель академии — преподавать всё, что не является легальным.
Несколько студентов смеются, и я должен признать, что в его словах есть смысл. Закон ничего не значит в СА.
— Туше, — отвечаю я. — Как насчет того, чтобы присоединиться к вам?
— Если думаешь, что справишься с этим, старик, — говорит Риццо.
Старик. Жалкая попытка вывести меня из себя.
— Ты же знаешь, я могу надрать тебе задницу даже после того, как утопил две бутылки скотча, Риццо.
Риццо смеется, пододвигая ко мне бутылку водки.
— Угощайтесь.
Я не собираюсь отказываться, хватаю бутылку и наливаю немного в свой теперь уже пустой стакан.
Официантка, которую Оак попросил обновлять наши напитки, подходит и кладет руку ему на плечо. Она что-то шепчет и протягивает Оаку стакан с виски.
Он наклоняется к ней и шепчет ей в ответ, протягивая еще одну пятидесятидолларовую купюру. Девушка кивает и подмигивает, прежде чем отправиться за новыми напитками.
— Итак, как, черт возьми, вам всем удалось улизнуть с кампуса? — Спрашивает Оак.
Элиас, как всегда, единственный, кто высказывается.
— Боюсь, если бы мы сказали Вам это, профессор, нам пришлось бы вас убить.
Хотел бы я стереть эту гребаную ухмылку с его лица.
Время от времени я бросаю взгляд на Адрианну, которая с ненавистью смотрит на меня. С тех пор, как я впервые попытался затащить ее в постель, она холоднее чертовой Антарктики.
— Я бы хотел посмотреть, как ты пробуешь, Элиас, — отвечает Оак. — Некоторые пытались, но ни один из них не преуспел.
— Да, верно, старина.
Ноздри Адрианны раздуваются, когда я отказываюсь отвести взгляд, уставившись на нее, как голодное животное на стейк, который собираюсь поглотить. Она будет моей, так или иначе.
— Дмитрий, — рявкает Оак, вынуждая меня отвести взгляд.
Глаза мальчишки расширяются.
— Что?
— Ты забыл, что произошло в последний раз, когда ты прошептал что-то неподобающее мисс Кармайкл?
Я ухмыляюсь, поскольку ясно, что Дмитрий пытается залезть Еве в трусики, что совсем не нравится Оаку.
— Я не сказал ничего такого, чего Ева не хотела бы услышать, — говорит он, глядя на Еву. — Правда, Ева?
В воздухе висит напряжение, которое можно резать ножом. Ева встает.
— Мне нужно подышать свежим воздухом.
