не так много, это правда. Один из тысячи младенцев рождается с маленьким, похожим на солнечный луч родимым пятном, которое обозначает, что мы благословлены древними. Какой именно дар мы получим, предсказать невозможно ― я видел крестников с силой быка, крестников, которые могут ваять женскую красоту в камне, крестников, которые могут вызывать дождь.
― Ну, ты еще встретишь, ― говорю я, отрывая кусок мяса, чтобы попробовать его. ― В Дюрене их много.
Сок стекает по моему подбородку, пока я смакую кроличью ножку. Я отрываю еще один кусок.
Сабина сдвигается с места, садясь ближе к жарящемуся мясу, в животе у нее урчит.
― Правда ли, что семья Валверэй коллекционирует поцелованных богом?
― Коллекционирует? ― Я фыркаю. ― Черт, мы не лошади. Но да, они нанимают таких, как мы. В этом есть смысл, учитывая их бизнес.
― Необыкновенно сильные бойцы привлекают на арену больше зрителей?
Я киваю в знак согласия. Легальные пороки включают в себя всевозможные азартные игры и зрелищные состязания, а также бордели, разумеется. Я больше не принимаю участия в этих аспектах деятельности лорда Райана. С тех пор, как он назначил меня официальным охотником Дюрена, моя работа заключается в том, чтобы на столе было мясо, а дикие животные не убивали жителей деревень. То, как он управляет своими притонами, меня больше не волнует.
Сабина вдруг начинает рассматривать свои ногти, и прочищает горло. Я думаю, что она собирается попросить еды, но вместо этого слышу:
― Я могу заплатить тебе. Чтобы ты меня отпустил, я имею в виду.
Ее сердце стучит в груди как гром ― она сильно нервничает. Так и должно быть. Предложить взятку стражнику Валверэй ― достаточно серьезное преступление. Я могу наказать ее за это, и лорд Райан поддержит меня. Я могу связать ее. Душить ее, пока она не откажется от своих слов. Пока эти большие глаза не посмотрят на меня с мольбой, а розовые губы не попросят прощения.
Но вместо этого я лишь бросаю взгляд на ее маленькую фигурку, утопающую в моей рубашке.
― Где именно ты прячешь мешочек с золотыми монетами, миледи?
Ее сердцебиение меняется и становится спокойнее от появившейся надежды.
― У меня есть друг, который может достать деньги, если ты отвезешь меня на место встречи в двадцати милях от Саленсы.
Внутренне я глубоко стону. Как я и предполагал, у этой глупышки есть какая-то любовная история с парнем, которого она где-то встретила. Эта чертова ракушка. С какой надеждой она ее гладит.
Поворот вертела дает мне время, чтобы обдумать, как поступить с бесхитростным планом этой глупой девчонки. Подозреваю, что все это его идея. Сабина, может, и умна, но, как любая дочь изнеженного лорда, она необразована в таких вещах, как география и дороги. И это уже проблема. Не то, что она сбежит ― под моим присмотром она не сбежит, ― а то, что я не знаю, что этот неизвестный идиот уже успел сделать с Сабиной.
Она все еще девственница, в этом я уверен. Это странно, но я чувствую, если девушка нетронута. Лорд Райан использовал этот мой навык, когда подбирал новых шлюх для борделей. Поскольку девственницы стоят гораздо дороже, каждая девушка претендовала на звание таковой, и ему нужен был мой нос, чтобы отсеивать тех, кто лжет.
В отличие от большинства, Сабина обладает ароматом невинности.
Но ее любовник мог припасть к ней ртом, а руки запустить в места, предназначенные для будущего мужа. И это неприемлемо.
Стоя, я не спеша снимаю одного из кроликов с вертела, убираю пепел и обугленные кусочки, затем медленно обхожу вокруг и держу зажаренное мясо над головой Сабины.
Ее желудок урчит. Слюна заливает ей рот. Ее большие глаза смотрят на меня с такой чертовой надеждой, что у меня перехватывает дыхание.
Жестким голосом я говорю:
― Никогда больше не пытайся меня подкупить, леди Сабина. Второй раз это не останется безнаказанным.
Я отправляю кусок мяса себе в рот.
Ее лицо бледнеет. Я не люблю, когда надежды девушки рушатся, как гнилая тыква, но она не понимает, какую услугу я ей только что оказал. И какую услугу я окажу еще, хотя она будет меня за это ненавидеть.
Положив палку обратно на вертел, пока ее желудок урчит все громче, я роюсь в мешке, пока не нахожу веревку.
― Протяни руки, ― приказываю я и отмеряю достаточно, чтобы связать ей запястья.
Ее глаза наполняются страхом.
Фиалки, думаю я, когда ее запах смешивается с пикантными соками у меня во рту. Проклятые фиалки.
Глава 5
Сабина
Мои запястья связаны.
Лодыжки связаны.
Мой живот урчит, как новорожденный щенок.
И все, о чем я могу думать, ― я ненавижу Вульфа Боуборна до мозга костей.
Мой надсмотрщик сидит на бревне у костра, уверенный, что я не смогу сбежать, и не спеша отрывает мясо от кроличьей ножки, словно ему доставляет удовольствие наблюдать за моими попытками избавиться от пут.
Помучав меня достаточно долго, он неторопливыми шагами обходит костер и подносит палку со вторым кроликом к моему рту.
― Ешь, ― приказывает он.
Я бросаю на него злой взгляд, но я слишком голодна, чтобы отказаться. Жалко, что всего один день без еды заставляет всю мою решимость испариться. Представляя все способы, которыми я хотела бы проткнуть его этой острой палкой, я приоткрываю рот. Он протягивает мясо, и я откусываю кусочек, вгрызаясь зубами в плоть. Жир стекает по моему подбородку.
На его губах растягивается мрачная улыбка ― он получает от этого огромное удовольствие.
― Ты животное, ― бормочу я с куском мяса во рту.
Оскорбление его не трогает.
― Животное? Конечно. Животное, которое доставит тебя в Дюрен, даже если мне придется связывать и затыкать тебе рот каждую ночь. Так что все мысли о побеге забудь сейчас же, поняла?
