— Ага, безумно, — безучастно бросил он и потянул меня к окну, — смотри!
— Чего я там...
... не видела...
Ох ты ж ель-метель! Вы только гляньте!
— Это... — слов не нашлось, но Лис меня понял правильно.
— Наказаны! Все! — с возмущением воскликнул друг.
По меньшей мере человек тридцать внизу на аллее подметали... снег. Он крупными хлопьями летел над всеми, кто стоял с метлами, а над решившими похалтурить сыпал в два раза интенсивнее.
— А ты почему здесь, а не там? Где твоя метла? — возмутилась я в шуточной манере.
Лис не веселился.
— Меня тоже беспокоит этот вопрос.
Вот так-так... Мороз Морозович не только меня решил одарить особым наказанием, но и диджея... Йети мог и пожалеть.
— Думаешь, он нам двоим выдаст что-нибудь растакое-этакое? — я распахнула дубовые створки и вышла на широкий балкон.
Со второго этажа вид прелестный. Аллея упирается в полосу темного хвойного леса, фонари вечером создают непередаваемую атмосферу, а балкон над входом позволяет увидеть всех гостей...
— Это кто? — я подергала Васильева за руку, показывая на совсем уж молодого мужчину, беседующего с Морозом.
Лис перевел растерянный взгляд на ректора и с кривой усмешкой протянул:
— А-а... это старший сын министра магии, Эдуард Гебринский.
Я ни разу не видела ни самого министра, ни уж тем более его сыновей, а потому созрел логичный вопрос:
— А ты откуда знаешь?
Лис фыркнул, будто ответ не стоит его усилий.
— Мой брат работает в Министерстве. Он рассказывал, что Август Гебринский, министр, сделал сына своей неофициальной правой рукой. Когда возникают всякие неприятности или неудобные для министра вопросы, он отправляет Эдуарда их решать. Говорит, так он наберется опыта и станет достойным приемником своего отца, — Лис не сдержал смешок. — Как по мне, ему просто не охота мараться. Наверняка его сын сейчас говорит Морозу, что у них нет денег.
Мы слегка свесились с балкона, чтобы лучше слышать, о чем они говорят.
— ... я понимаю вас, профессор, — неуверенно вещал помощник министра, — но вы поймите, я всего лишь передаю вам распоряжение министерства.
— Я вас услышал, Эдуадр Артурович, — спокойно ответил Мороз. — Можете передать мой ответ министерству дословно?
Помощник министра кивнул, но он явно ничего не хотел передавать, тем более дословно.
— Сообщите, что я глубоко переживаю полученную новость, но более чем совета и моральной поддержки дать, к сожалению, не смогу.
Эдуард Артурович сконфузился, но взял себя в руки.
— Мороз Морозович, вы не можете отказать министерству, — начал твердым голосом, а закончил совершенно неуверенно.
Долго придется министру сына твердости обучать.
Профессор с мягкой улыбкой начал отвечать оппоненту, но меня отвлек от подслушивания грубый толчок в спину.
Последнее дело — со спины нападать. И кто такой смелый?
На меня гневно взирали два глаза, принадлежащие... понятия не имею кому.
— В чем дело? — хмуро поинтересовалась, не собираясь улыбаться наглой брюнетке.
Ее скульптурное личико портила гневная гримаса.
— Из-за тебя нас всех наказали, — прошипела она, — а ты стоишь тут и прохлаждаешься!
А, так вот откуда ветер зловонный запах принес.
— Тебя никто силком не тащил. Ты ведь знала, что вечеринки запрещены и понимала, чем грозит быть пойманными.
Свирепость леди не знала границ.
Она снова зашипела и, ухватив меня за шею, едва не выкинула с балкона. Со стороны больше походило на крепкие дружеские объятия.
Лис был поражен не меньше. Он беззвучно открыл рот и ничуть мне этим не помог.
— Мы думали ты по-своему договорилась с Морозом, — продолжила шипеть девушка, — а теперь мне приходится держать в руках... метлу!
Последнее она выплюнула с таким презрением, что даже змея бы пришла в шок от количества яда.
— Странно, — прохрипела я, пытаясь разжать ее пальцы, — вы так хорошо смотрелись вместе.
Какая сильная, зараза!
— Ах ты... — пропищала она. — Еще одно слово и я скину тебя вниз!
И тут до нас донесся обеспокоенный голос:
— Что там происходит?
Девушка еще раз одарила меня яростным взглядом, убрала руку и, не задерживаясь ни на секунду, скрылась за дверью.
— Все в порядке? — голос принадлежал Эдуарду Артуровичу, а сам он, задрав голову, смотрел на меня.
— Да, все прекрасно, — улыбнулась со всей искренностью, потирая шею. — Каждый день получаю угрозы, типичные будни.
Поймала взгляд прищуренных глаз Мороза и добавила:
— Шучу! — и засмеялась, как дурочка, для пущей убедительности.
Помощник министра окончательно растерялся и посмотрел на Мороза, тот — снова на меня.
— С юмором у нас в Академии вообще не очень, Эдуард Артурович. Не обращайте внимания. — Улыбнулась я и утащила Лиса подальше от нехорошего балкона.
Уже оказавшись в коридоре, к другу вернулся дар речи:
— Варь, прости... Прости, я не ожидал, что она... а она... совсем башкой стукнулась! — запинаясь, негодовал Лис. — Во дает...
Инициатива наказуема, в самом деле.
Ничего, я в долгу не останусь.
— Липова Варвара, — раздался в коридорах высокий женский голос, — срочно явитесь в кабинет ректора. Повторяю: Липова Варвара, срочно явитесь в кабинет ректора!
— Ну вот, приплыли... — буркнула я, а Лис с сочувствием похлопал по плечу.
Пойду сдаваться.
***
Найти кабинет Мороза Морозовича оказалось несложно. Внутри пока бывать не доводилось, но с моим исключительным везением, думаю, я побываю здесь еще не раз.
На бледно-голубой двери сильно выделялась золотая табличка. Витиеватыми буквами выведено: "Профессор Снежной Академии; Верховный чародей Верховного Сообщества Чародеев; Первый консультант Министра магии по вопросам образования юных волшебников; Основатель и ректор Снежной Академии Д. Мороз. Приемная."
— Не хватает слов "и просто величайший из великих", — пробормотала и взялась за дверную ручку.
Список регалий, безусловно, впечатляет. Впрочем, было бы чему удивляться. Недаром Мороза называют самым могущественным волшебником. Один его посох чего стоит. Правда, я его пока не видела... но легенды ходят.
Приемная представляла из себя довольно просторное помещение с кучей разнообразных цветов во всех углах. Белоснежный стол занял большую часть пространства по левую сторону от двери напротив. На ней тоже была золотая табличка, но с лаконичным содержанием: "Ректор Д. Мороз".
