подковы» — паб сетевой, пластиковая имитация настоящей пивной, за вычетом ярких персонажей. Такое впечатление, что персонал и посетители здесь сменяются ежевечерне, заведение больше похоже на вокзал, чем место встреч соседей. Завсегдатаев у них раз-два и обчелся, и я одна из них.
Заказываю большой бокал мерло и устраиваюсь за столиком в тихом углу.
Когда-то я не могла сидеть в пабе в одиночку, но потом решила, что это все же не так тоскливо, как наливаться вином в пустой квартире. Теперь это кажется чем-то естественным, и я наслаждаюсь одиночеством. Порой компанию мне составляет кто-нибудь из немногих завсегдатаев, которые еще могут позволить себе выложить пятерку за пинту. Одним я рада, другим не очень. Сегодня вечером знакомых лиц что-то не видать.
В Твиттер приходит уведомление: новый подписчик — Алекс Палмер, мой бывший коллега, с которым мы пересеклись на похоронах Эрика. Поддавшись любопытству, открываю его профиль. Если мерять жизненный успех числом подписчиков в социальных сетях, то Алекс преуспел гораздо больше моего. Оказывается, он теперь работает в телекоммуникационной компании. Что ж, скучная работа для скучного человека.
Из вежливости тоже подписываюсь на Алекса, но сразу же блокирую его твиты. Меня не интересовало его мнение по каким-либо вопросам, даже когда мы были коллегами.
Переключаюсь на свой ежедневник и изучаю планы на предстоящие месяцы: множество совещаний, две свадьбы с девичниками, крестины — вот практически и все.
Швыряю смартфон на стол и тяжело вздыхаю. Черт, нужно как-то заняться собственной жизнью.
В такие-то моменты я и предаюсь воспоминаниям о различных отношениях, которыми наслаждалась или тяготилась, но которых в конечном счете лишилась. Могла ли я сделать больше, вложить больше? Где-то пойти на компромисс? Ведь некоторые так делают? Сколько знакомых пар довольствуется далекими от идеальных отношениями просто потому, что слишком боятся одиночества. Лучше хоть кто-нибудь, чем никого. Но такое не для меня.
Быть может, пришла пора пересмотреть свои взгляды.
Я рассматриваю группу мужчин среднего возраста в другом конце бара. Все одеты вполне модно, и у троих еще достаточно волос для прически — во всяком случае, подобия таковой. По статистике четверо из них женаты, и, по моему опыту, двое готовы изменить жене. Не со мной, впрочем — с меня хватит.
Один из компании что-то говорит, остальные отзываются громким гоготом. Поведение развязное и решительно отталкивающее — впрочем, никто из них не отличается физической привлекательностью. Смогла бы я жить с кем-то из них? Пожалуй, на внешность я и готова закрыть глаза, поскольку и сама уже далеко не девочка, вот только все они такие… жутко обыкновенные. Готова поспорить, каждый из них доволен своей жизнью и будет рад-радехонек катиться по инерции следующие два-три десятилетия. Пиво с мужиками на неделе, ужин с друзьями семьи на выходных, гольф в португальском Алгарви летом и, быть может, неделька горных лыж в швейцарском Вербье в начале весны.
Ну уж нет, на хрен.
Я и так уже жертвую своими принципами на работе, не хватало только отказываться от них и еще в личной жизни.
Один из мужчин отвлекается от компании, и наши взгляды встречаются. Он улыбается, и меня обдает безнадегой.
Пора домой.
6
Разогретая в микроволновке лазанья, двухчасовая документалка о холодной войне, плюс полпачки шоколадных печенек и ранний отход ко сну.
Утро начинается с сокрушающего ощущения дежавю. Вот только это не дежавю.
Прогулка пешком, подземка, прогулка.
Кофе, кубикл, кофе.
Единственным отклонением от рутины этим утром оказался извращенец в подземке, несколько раз «случайно» приложившийся ладонью к моей заднице. Подобное дерьмо я не терплю и потому наорала на него при всем честном народе. Старый вонючий козел вылетел из вагона, прежде чем я закончила свою обличительную тираду.
Устроившись за своим рабочим столом — уж здесь-то лапать меня почти наверняка не станут! — я просматриваю почту и обнаруживаю ответ от Стейси Стэнуэлл.
Полная дурных предчувствий, открываю письмо, однако ее отзыв на отредактированную версию нашей беседы оказывается весьма благосклонным. Даже извиняется, что не позволила мне опубликовать самое сладкое, и обещает, что однажды, когда будет готова предать гласности свою биографию, снова даст мне эксклюзивное интервью. Ага, жду не дождусь.
Тем не менее строчу ей не менее любезный ответ. В нашем деле мосты за собой сжигать не стоит.
Согласно ежедневнику, сегодняшний день обещает быть ужасно скучным. Два телефонных интервью с очевидцами встречи звезды третьеразрядного телесериала с наркодилером, производственное совещание и, наконец, выбивание комментариев из деятелей, не желающих со мной разговаривать.
На этом фоне появление Джини с венской сдобой радует.
— Как вчера посидели? — спрашиваю я из вежливости, надеясь, что она поскорее оставит меня наедине с булочкой.
— Супер! Жаль, что тебя не было.
Кажется, сейчас последует детальное описание, кто что делал и как это было клево. К счастью, меня спасает звонок телефона на столе.
— Извини, Джини, мне лучше ответить, — объявляю я и с излишним энтузиазмом хватаю трубку. — Эмма Хоган!
— А, наконец-то! — раздается в динамике мужской голос с четкой дикцией. — Непросто было вас отыскать, мисс Хоган.
— Да что вы говорите!
— Да-да, пришлось взять на себя роль детектива.
Для навязчивого ухажера речь у него чересчур правильная.
— А вы сами-то кто такой?
— Прошу прощения. Меня зовут Майлз Дюпон, я работаю в агентстве недвижимости в Чизике.
— Так.
— Звоню вам насчет квартиры в «Малберри-корт».
Лихорадочно соображаю, о чем таком этот тип толкует. В памяти ничего не всплывает, однако меня отнюдь не впервые беспокоят насчет давно позабытой истории.
— Вам придется напомнить мне, мистер Дюпон.
— Пожалуйста, называйте меня Майлз.
— Хорошо, Майлз, только вы все равно напомните.
— Признаться, мне несколько неловко.
— Дав чем дело-то?
— В квартире, точнее говоря, в имуществе.
— В имуществе?
— Да.
Я поднимаю взгляд на Джини и закатываю глаза. Она понимает посыл и удаляется к себе.
— Простите, Майлз, но я понятия не имею, о чем вы говорите!
— Боже, именно этого я и опасался. При всем своем нежелании причинять вам неудобства, дольше оттягивать мы не можем.
— Что вы не можете оттягивать?
— Насчет имущества и его вывоза.
В жизни не встречалась с Майлзом Дюпоном, и потому создать его образ весьма непросто, однако я напрягаю воображение. И потом представляю, как влепляю ему пощечину, потом еще.
— Послушайте, Майлз, — вздыхаю я. — Мне ничего не известно ни о квартире в Малберри-корт, ни об имуществе. Полагаю, вы ошиблись.
— Боже. Вполне возможно, хотя в гостиной был ваш снимок, и он поразительно похож на вашу фотографию на сайте «Дейли стандарт». Поэтому я и решил, что
