бы исчезнуть, заведи она долгую беседу.
– Я…Я пряталась. – Дрожащим голосом ответила Клацирия. На щеках у неё уже текли слёзы, ладони нахватали заноз, пока елозили по полу, оттаскивая остальное тело подальше от опасности.
– Пряталась? – Словно хищная птица она повернула голову набок, пытаясь определить ложь в словах своей жертвы. – От кого?
Сказать правду о Пелагоре или придумать историю о стражах, воровстве или о чем угодно, лишь бы поверили, между этими вариантами Клацирия металась. Придумать убедительную ложь так быстро – сложно, но что ещё страшней, так это смерть если её поймают на этом.
– Пелагор! – Быстро произнесла Клацирия, закрываясь руками стоило только артистке сделать шаг в её сторону.
– Ох… Незнакомое имя. Видимо будет долгая история. – Чувствовалась усталость в её голосе. Такой сюрприз не радовал девушку.
Она явно не верила пробравшиеся внутрь Клацирии, в каждом её слове будет искать возможный обман. Прекрасное понимание, что врать могут все, даже непримечательные с виду дети, не давало сразу выстроить мост взаимопонимания, но немного доброты, милосердия, жалости и интереса к чужой жизни со стороны незнакомки позволили Клацирии остаться ненадолго внутри. В повозку вошел её напарник, закрывший дверь на замок уже изнутри, отрезая пути к побегу мимо них.
Только вошедший артист взялся за толстую ножку стола, подняв её, образуя подобие скамьи, на которую они и сели. С виду оба уставшие за день они потерлись масками, которые не снимали из-за нежданного гостя, оба взялись за руки, даже немного обнимая друг друга.
– Что тут у нас? – Голос молодого парня зазвучал сквозь маску, спрашивал он не у Клацирии, а у своей напарницы.
– Говорит, мол прячется от какого-то Пелагора… – Девушка отвечала, положив свою голову на ему на плечо, а серп частично на его ноги.
– Он твой отец? Или близкий человек, который портит тебе жизнь? – Парень перечислял эти варианты как будто видит такое каждый день и просто читает список возможных случаев.
– Нет, он… Он купил меня у мамы… – Оправдывающимся тоном ответила Клацирия, больше не зная, что сказать.
– Не замолкай, мы слушаем. Сейчас не то время для тебя, чтобы так долго молчать. – Девушка уже почти засыпала и хотела побыстрее во всём разобраться.
– Пелагор хотел меня на турнир в качестве приза отдать.
– Ясно, турнир, значит. Рыцарь что ли? – Поинтересовался мужской голос.
– Так говорил про себя…
Артист поднял руку в темноте из неё появилось небольшое пламя, чуть меньше, чем от обычного факела. Внутри стало светло и понемногу теплело. От такого Клацирия ещё больше забилась в угол, испугавшись силы. Каждый раз, когда он отпускал ладонь, огонь зависал в воздухе, продолжая колыхаться на ветру, так он повторил несколько раз.
– Ты чего огня боишься? – Поинтересовался артист.
– Как вы это делаете?! – Дрожащим голосом спросила Клацирия.
Оба они переглянулись между собой, после начали снимать маски. Голова, как бы они долго не носили свои приблуды, устаёт. Вспотевшее, бледное лицо девушки сверкнуло в свете пламени. Широкий лоб, но узкий подбородок, впалые от голода щеки, тонкие, чуть розоватые губы, короткий нос, глубоко посаженные глаза, которые смотрели на чарующее пламя и короткие белые волосы. Девушка выглядела великолепно, даже не верилось, что такие бывают не только в сказках и романтических историях. А её глаза красного цвета проницательным взглядом смотрели прямо в глубь человека, завораживая свою жертву.
Клацирии было сложно отвести взгляд от неё, но желание посмотреть на её партнёра силой оттащило глаза вбок. Он возвышался над ней, черные волосы с красными кончиками зализаны назад. Овальные черты лица и такие же худощавые щёки от недоедания, миндалевидные глаза темно-синего цвета, вытянутый с небольшой горбинкой нос, по которому пот каплями падал на пол. Доброе на вид лицо предрасполагало к нему, хотелось быть с ним чуть добрее, чем есть на самом деле. Его еле видные брови позволяли татуировки Солнца на правом глазу сверкать во всю, ничем не затмеваясь.
– Ты не из города, да? – Спросил парень. Сейчас его голос был более глубоким, чем в маске, теперь он не казался таким взрослым и мудрым, наоборот более живым.
– Первый день здесь. – Уставившись на них, ответила Клацирия.
– Обычно такие и удивляются, когда видят подобное впервые. – Парень присел на корточки, огонь вспыхнул небольшим пламенем. Он поднёс его близко к лицу Клацирии.
– Корус! – Встряла девушка, резко проснувшись и видя лицо испугавшейся девочки. – Ты её пугаешь, убери!
– Успокойся, Оникс. Я просто хочу ей показать, что она увидит в скором времени. – Корус говорил, не прекращая смотреть в глаза Клацирии – Мы так и не узнали твоего имени, может назовёшь?
– К-к-клацирия! – Почти визжа прозвучал ответ. Кончик носа уже почти обжигало, а глаза скосившись смотрели только в пламя, завораживающее, первобытное.
Прирученный огонь потух вместе с сжатием кулака. На его лице была лёгкая улыбка, может она их заинтересовала. О чём-то они шептались, мило державшись за руки. Оникс отчитывала его за такие фокусы с огнём прямо перед лицом, но не сильно злилась. Когда их разговор был закончен, оба обратились к Клацирии забившейся в угол:
– На ночь можешь остаться, заодно объясним про огонь и подобных. – Девушка говорила это, когда уже шла укладываться спать.
Корус же пошёл к столу, протерев небольшое количество пыли, прибравшись и подтянув к края маску паука, он тяжелым движение, будто через боль сел на стул. Измождённый парень принялся понемногу изготавливать новую маску шаг за шагом срезая лишнюю древесину.
– Ты знаешь хотя бы как таких как я называют? – Через зевоту спросил артист. Его взгляд был тяжелым, почти предсмертным, но всё ещё добрым.
– Нет. Я только сегодня увидела девушку с паучьими лапами! Она такая же как вы? – Клацирия говорила шепотом, чтобы не тревожить Оникс.
– Да… Не прямо такая же, но мы в одной лодке с ней. – Корус работал, закрывая один глаз на небольшое количество времени, отдыхая хотя бы так. – Нас именуют благословлёнными, странное выбрали слово, ведь для некоторых это может быть и проклятием.
Артист подвёл ладонь к своим волосам пустив пламя по ним. Волной огонь прошёлся под волосами очищая от грязи и паразитов.
– Удобно, когда собственный огонь не наносит вреда, даже мыться не надо. – Корус даже в таком состоянии пытался шутить.
– А как вы стали таким? – Глаза Клацирии загорелись интересом, словно вспышка новой жизни взорвалась в них.
– Лично я оказавшись под “сном”, это порошок такой. Должен он сны показывать какие хочешь, но так же он открывает душу, в свободный полёт её отправляет и там! – Корус повернулся к своей собеседнице чтобы было удобней
